— Хорошо, — ответил отец. — Ты ведь уже большой. Только смотри занимайся делом и не валяй дурака!
Кену было нетрудно выполнить этот наказ. Дни и без того были так насыщенны, что пролетали почти незаметно. Ему вечно не хватало времени сделать все, что хотелось.
Кое-что Кен успел: он освоил свой новый фотоаппарат и научился проявлять пленку. Он уже отснял несколько пленок: цветных и черно-белых. Обрабатывать пленку на даче было нелегким делом, потому что в доме Уорренов не было электричества. Но тут Кену пригодилась дружба с Макгрегором. В домик лесничего было проведено электричество от линии, что шла вдоль путей, и Кен уже проявил там довольно успешно две или три пленки. А остальные он отдал отцу, с тем чтобы их проявили в городе. Он научился неплохо снимать и к середине августа уже сделал несколько вполне приличных снимков. Больше всего он любил снимать с лампой-вспышкой. Его увлекало фотографирование в темноте, и ему очень нравились драматические эффекты, которые достигались таким путем.
Каждую неделю, с воскресного вечера и до пятницы, Кен с нетерпением и надеждой ждал, какие новости о планах «Эмпайрико» привезет из города отец. Долгое время никаких новостей не было. Отец всякий раз говорил Кену, что его знакомый юрист занимается делами индейцев лишь постольку, поскольку ему это позволяют другие дела и обязанности.
— Я был бы рад сказать тебе что-нибудь более определенное, — говорил отец. — Но, понимаешь, у этого юриста уйма других обязанностей и хлопот — много работы, за которую он получает жалованье. А делами оджибуэев он согласился заняться просто из любезности. И торопить его мне неловко.
Кен это понимал. Спасибо и на том, что хоть кто-то занимается делами его друзей. И все же, как это нередко бывает в таких случаях, его разбирало нетерпение: слишком уж туго поворачивалось колесо правосудия.
— Вся беда в том, — однажды, вернувшись из города, сказал ему отец, — что никто не знает, где навести точные справки. Мой знакомый юрист — честный малый и хорошо соображает. Думаю, он и в самом деле хочет помочь нам, но где раздобыть сведения, которые вроде бы никогда никого не интересовали? Дело оджибуэев заботит тебя, меня, ну, а кого еще оно волнует? Ровным счетом никого, как я теперь убедился, за исключением, разумеется, компании «Эмпайрико». Впрочем, я и в этом-то не уверен: им важно только то, что по закону эта земля принадлежит компании.
— Понимаю, — отвечал Кен. — Хорошо, что юрист сочувствует оджибуэям. Ведь он даже ни разу не был в Кинниваби и в глаза не видел Поля. Но я очень огорчен. Я думал, установить факты будет не так уж трудно.
— Когда имеешь дело с законами, ничто не бывает просто, — сказал отец.
Дни, недели бежали наперегонки, и вдруг на кленах на дальнем мысу вспыхнули первые яркие краски осени. Лето было на исходе, хотя с утра до вечера по-прежнему припекало солнце, а ночью лунная дорожка по-прежнему мягко и томно ложилась на шелковистую гладь озера.
В пятницу вечером Кен, как всегда, отправился на станцию, чтобы встретить отца.
Лодка обогнула мыс, и Кен вдруг заметил, что солнце уже зашло за деревья. А ведь еще не так давно он успевал отвезти отца со станции на дачу и даже поужинать с ним, прежде чем спускались сумерки. Но сейчас уже повсюду протянулись длинные тени, и когда Кен у пристани привязывал лодку, свет паровозной фары рассек серую мглу; замедляя ход, поезд подъезжал к Кинниваби. В пассажирских вагонах и вагоне-ресторане горели лампы, в наползающих сумерках мелькали яркие квадраты света.
Очертания берега уже потонули в сгущавшейся тьме, когда Кен привез отца на дачу. Кену пришлось воспользоваться карманным фонарем, чтобы увидеть причал. Ужинали при неровном свете керосиновых ламп. Потом, сидя за кофе, отец закурил сигарету.
— Послушай, Кен, — сказал он, — юрист дал мне наконец определенный ответ. Боюсь только, что ты не обрадуешься этой новости. Есть, оказывается, документ, составленный в начале века: компания «Эмпайрико» приобрела права на владение землей. Насколько мне известно, индейцы в сделке не участвовали. Но права компании не подлежат сомнению. Единственный спорный вопрос касается границ этой территории.
Отец отпил глоток кофе и продолжал:
— Все сводится, видимо, к вопросу о том, где именно находится речка, именуемая в этом документе «западной границей владений компании». Там говорится, что компании принадлежит земля, расположенная к востоку от этой речки и вплоть до железной дороги. На северном берегу озера Кинниваби есть только одна речка — точнее, ручей, который известен под названием «Норси». Ручей этот протекает западнее индейского поселка. А раз так, значит, земля, на которой живут оджибуэи, принадлежит компании. Так-то вот!