В лавке было полным-полно народу, и когда в нее вошли мальчики, здесь уже шел жаркий спор. Никто ничего не покупал, все только говорили, словно пришли на собрание, а не в магазин. В лавке были только мужчины. Одни стояли вдоль прилавков, другие сидели на скамье у печурки или толпились у задней стены.
Еще в дверях мальчики услышали голос Симпсона.
— …Не верю, что они это сделали! — говорил он. — Ни на секунду в это не поверю! Я знаю этих парней, знаю с пеленок и прямо вам говорю: они сроду ничего не крали.
Наступило минутное молчание. Все уважали старика Симпсона. Но совершенно очевидно, не все были с ним согласны.
— Я так считаю: пусть в этом разберется полиция, — произнес чей-то голос. — В конце концов, это ее обязанность, и полицейские знают, что делают.
— Правильно! — поддержал другой голос. — Что мы в этом понимаем?
Бен Симпсон пристально взглянул на говорившего. Один его глаз, тот, что был поврежден много лет назад, как-то странно смотрел вниз, но зато другой ярко сверкнул в полутьме.
— Как сказать, — проговорил он, — может, кое-что и понимаем. Я, к примеру, неплохо знаю индейцев. Есть хорошие индейцы и есть плохие. А Джон Онаман — хороший. И Генри-Черепаха — тоже.
— Совершенно с вами согласен! — раздался звучный голос из глубины лавки.
Обернувшись, Кен увидел Макгрегора: тот сидел на стойке, где обычно раскладывали почту.
— Надо знать индейцев, чтобы разобраться в этом, — сказал он. — А Симпсон знает индейцев лучше меня, лучше всех нас, как я полагаю. Но вот Джона Онамана я тоже хорошо знаю. И готов поручиться головой, что он не имел никакого отношения к этим кражам!
Из затемненной половины лавки вышел Уилбэр Кроу. На его толстых губах играла презрительная усмешка.
— Ваша любовь к индейцам всем известна, — сказал он. — Вам и Симпсону они, так сказать, помогают зарабатывать деньги. Вот вы и ходите в их друзьях!
Последняя фраза прозвучала в его устах как обвинение.
— Кто-то, может, сочтет, что у вас благородные чувства, — продолжал Кроу. — Что до меня, можете защищать своих индейцев сколько влезет, я не против. Я только вчера вечером говорил мистеру Морли: я ни к кому не питаю злобы.
В его голосе, как и в углах скривившихся губ, была насмешка.
— Но все же должны мы смотреть в глаза фактам или нет?
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Макгрегор.
Кен знал, что Уилбэр Кроу наслаждается ситуацией: ему нравилось быть в центре внимания, нравилось, что к нему так прислушиваются дачники-горожане.
— Мы все знаем, что вы питаете слабость к этим индейцам, — сказал он. — Живете с ними, как говорится, душа в душу. Потому и не видите того, что творится у вас под носом.
— Ближе к делу, Уилбэр! — сказал Бен Симпсон напряженным, но сдержанным тоном.
— Дело-то вот в чем, — произнес Уилбэр Кроу, нарочито растягивая слова, — индейцы остаются индейцами. Вы с лесничим думайте что хотите — это ваше право. Но мы-то все знаем, что ни одному индейцу верить нельзя. Зазеваешься — они и зубы изо рта выкрадут!
В полутемной комнате воцарилось долгое молчание.
— Понятно, — сказал Макгрегор, — так-то оно даже лучше. Теперь вы положили карты на стол. Индейцы остаются индейцами, не так ли, Уилбэр? Все они одинаковы, и все они никуда не годятся. Ведь вы это хотите сказать?
— Может, не совсем, — самодовольно ухмыльнулся Уилбэр Кроу, — но что-то в этом роде. Сколько бы вы ни чудили, все мы знаем, как обстоит дело. Может, где и есть какой хороший индеец, только я его не встречал. Вот и все!
Люди в лавке зашумели. Одни возмущались несправедливыми словами Уилбэра Кроу. Другие — Кен заметил это с огорчением — были под впечатлением наглой самоуверенности Уилбэра Кроу и были готовы признать, что «в его словах что-то есть».
Кен все время чувствовал, что рядом с ним Поль. Как-никак его друг был единственным индейцем в лавке, да и вообще на всей станции, если не считать Джона Онамана и Генри-Черепахи.
Хорошо бы знать, что сейчас думает Поль. Однако лицо друга было непроницаемо.
— Если не индейцы это сделали, кто же тогда? — заключил Уилбэр Кроу. — Уж не хотите ли вы сказать, что виновник находится среди нас? Или, может, это сделал кто-нибудь из дачников?
— Послушайте, — вдруг сказал кто-то из стоявших у входа. — Сколько бы мы тут ни спорили и ни судачили, какой от этого толк? Важны только факты. Есть какие-нибудь улики против индейцев? Кто это знает?