— Правильно, сходите Альберт Станиславович, — подтвердила Анастасия Михайловна. — Мне и спокойнее будет. А вы, Виктория не расстраивайтесь. У меня для вас тоже найдется свое задание, — к первому сентября открывается Южгородский театр юного зрителя. Там должен быть заместитель директора краевого департамента культуры. Сходите и напишите, наконец, такой материал, чтобы мы тут обрыдались от зависти.
— Как это тебя там не будет?! — Ниса разъяренно глянула на Вику. — Ты что, думаешь, мое терпение можно испытывать до бесконечности?!
Она развернулась и быстрыми шагами пересекла комнату из угла в угол, кипя от злости. Полы ее юбки с разрезами развевались, словно вороньи крылья и мысли жрицы были столь же черными, как и её одежда. Вот уже несколько дней настроение у неё было самое паршивое. Радость от приобретения вожделенного Свитка подувяла, когда выяснилось, что его расшифровка займет намного больше времени, чем ожидалось. А ведь приходилось еще и заниматься текущими делами, где, как выяснилось все идет не так гладко, как хотелось. Было от чего прийти в бешенство и более спокойному человеку, чем Ниса. Она остановилась у стены, подвинула к себе кресло и рухнула в него. Ее глаза недобро сузились, когда она посмотрела на съежившуюся от страха Вику.
— Ты вообще на что-нибудь пригодна? — шипящим голосом произнесла она. — Я с тобой цацкаюсь уже месяц и до сих пор проку от тебя не было. Или ты думаешь, что ты настолько хороша в постели, что я закрою глаза на твое бездействие? Таких смазливых шлюшек я найду сколько угодно. Что с тобой сделать, чтобы ты поняла: если я что-то требую — это должно исполнятся?!
Из горла Нисы вырвалось сдавленное рычание и Вика с ужасом увидела, как её глаза пожелтели, а волосы на голове становились все длиннее и гуще. Журналистка уже достаточно хорошо знала, что это означает, поэтому в слезах рухнула на колени. Тут уж не до гордости — в ярости жрица могла сотворить с жертвой такое, о чем и подумать страшно, не то, что испытать. Вика была виновата, и поэтому она ползала перед Нисой, вымаливая прощение и целуя черные сапоги. Ниса раздраженно дернула ногой.
— Пошла вон! — Вика развернулась и, не смея встать с колен, хотела убраться. — Стоять! — раздался резкий отклик и сапог ведьмы опустился на ягодицы Вики. Журналистка замерла, боясь пошевелиться.
— Рассказывай! — приказала Ниса.
Та торопливо и сбивчиво стала рассказывать о сегодняшней планерке и о том, как, несмотря на все старания, ей так и не удалось добиться пропуска на этот чертов праздник. Ниса слушала, постепенно остывая. На счастье Вики, её история нашла отклик в сердце жрицы: молодая поросль, которую давят завистливые «старшие товарищи», ставя ей палки в колеса — все это слишком хорошо знакомо Нисе. Под конец, она и сама недоумевала, — чего это она так взъелась на девушку? Дело-то пустяковое…
Короткая юбка Вики задралась и сквозь черные колготки просвечивала белая плоть. Эллинка чувствовала, как под каблуком перекатываются упругие полушария, — ну, что же, пусть расплачивается теперь как обычно.
— Не реви, дура, — Ниса убрала ногу и поддала сапогом Вике под зад. — Вставай.
Всхлипывая, девушка поднялась на ноги, искоса глянула на эллинку сквозь растрепанные волосы. Глаза у той уже обычные синие, на губах играет снисходительная улыбка.
— Подойди, не бойся, — сказала жрица. Вика робко повиновалась, — когда этот ваш праздник?
— В четверг, — всхлипнула девушка.
— Через два дня, — подсчитала Ниса. — Ну, что же, за это время многое можно успеть. У тебя есть фотография или какая-нибудь вещь человека, которого отправляют вместо тебя? — Есть, в газете, его недавно опять чем-то награждали, — дернулась Вика. — Она на столе лежит, я сейчас принесу.
— Не торопись, — Ниса ловко ухватила девушку за талию и опрокинула себе на колени, целуя Вику в заплаканные глаза, нос, губы. — Нам с тобой нужно отдохнуть от работы.
Альберт Войшелов поднимался на лифте к своей квартире. Его лицо раскраснелось, воротник строгого костюма расстегнут — заслуженный журналист был слегка навеселе. После работы он заглянул в любимый ресторан, выпив пару рюмок коньяка, особо впрочем, не увлекаясь — всё таки жарко. Вот послезавтра на празднике урожая, можно позволить себе расслабиться, благо знакомых будет много. Собственно для этого он туда и напросился. А Вика пусть старается, — молода еще для таких статей.