Пока хозяин далеко, пленники пытаются доказать воинам, что их обманывают. Феокрит обещает предателям прощение, а Агата рассказывает, что зелье, которое выдали дружинникам, превращает их в одноразовых и безмозглых упырей. Она видела такое в пещере наместника Вайкула.
В этот-то момент, кстати, в душе дружинника и зарождаются сомнения.
Левон возвращается и, прокалывая кончиком кинжала, берёт по капле крови у пленников. Сначала у Феокрита… Пробует на вкус и рисует в воздухе магический символ.
По вкусу Кровавый узнаёт, что их преследует Анфим, младший брат Феокрита. Да, Магия Крови легко позволяет узнать такие вещи.
Тогда Левон посылает часть отряда навстречу преследователям, приказав устроить засаду в ущелье. В это время Феокрит в гневе пытается освободиться, ломая артефакты, и ему почти это удаётся. Убиты несколько воинов, но Левон кусает советника и, улыбаясь, приказывает тому отправиться в пещеру и сразиться с охраняющими её огненными церберами. То есть, попросту говоря, убиться.
Феокрит сопротивляется действию вампирского яда и хозяйского приказа, дёргаясь в судорогах на камнях, и Левону его мучения доставляют удовольствие. Советник не сдаётся, используя всю свою силу, чтобы не превратиться…
Левон, усмехаясь, поворачивается к женщинам и рассказывает, как ему нужна кровь чародейки холода, и очень даже хорошо, что у него такой богатый выбор. Он пробует с кинжала кровь Креоны… Растягивается в улыбке, предчувствуя, что его поход в глубину пещеры теперь ждёт успех.
«Девственница? Это просто прекрасно… Это явное благоволение Бездны. Я выпью тебя до дна, северная красавица».
Агата кричит, требуя, чтобы он выпил её кровь, а не алтарницы. Креона против, но Агата требует от Креоны замолчать.
Улыбающийся Левон пробует и кровь Дочери Луны:
«Не думай, что я упущу возможность испить кровь магистра. Ты тоже пойдёшь сражаться с церберами, если этот не справится. Тогда я наслажусь тобой после…»
Смакуя каплю крови, Кровавый вдруг замирает. Он таращится на Агату Ясную и удивлённо протягивает:
«Твоя дочь⁈»
Но и это ещё не всё. Кровь Агаты напоминает ему и ещё кое о ком… Он вдруг поворачивается, и будто бы смотрит в глаза мне — Малушу, видящему это видение.
Тёмный Жрец удивлённо произносит:
«Бросский воин здесь⁈»
В этот момент вскочивший с пола Феокрит бросается на Левона. Агата каким-то образом разрушает артефакт и, разбрасывая воинов, мощной магией выталкивает Креону из пещеры:
«Беги, дочь моя! Он спасёт тебя!»
Этот же удар выталкивает наружу и главного героя этих видений, сумасшедшего дружинника. Тот падает в тумане, а потом видит, как из пещеры мимо него выпрыгивает пара упырей в доспехах.
И вместо того, чтобы вернуться назад и помочь соратникам, выбрасывает зелье. А потом решает лишить себя слуха и спрятаться от гнева бывшего хозяина в жёлтом тумане.
Правда, эти его приключения меня уже мало волновали.
Глава 25
И опять передо мной стоял выбор. Пропали Кутень и Виол, и надо было нести Креону к пещере с Агатой.
То, что Левон вернулся за Креоной в магический лес после сражения с Агатой Ясной, ещё ничего не значило. Не знаю, что это, бросское чутьё, или та же Магия Крови, но я чувствовал — Агата ещё жива. Правда, ей тоже нужна моя помощь…
Смердящий свет, мне разорваться, что ли⁈ Со злости я отшвырнул сумасшедшего в ближайшие колючки… Жалости я к нему особой не испытывал, хотя жизнь и так уже достаточно его наказала. Размазывая сопли и охая, тот сразу же вскочил и канул в жёлтую мглу.
Я даже не сразу понял, что пока ломал голову над выбором, ноги сами собой понесли меня примерно в ту сторону, где могла быть та проклятая пещера. Покорённое бросское сердце долго не раздумывало.
Туман неожиданно разорвался под порывом ветра, и буквально в десяти шагах перед нами выросла стена. Она была здорово разрушена, тут и там зияли огромные проломы, и даже глупцу было понятно, что это та самая недостроенная крепость Левона.
Обходить крепость смысла не было, и я повёл Луку и Бам-бама сквозь пролом в стене. Там я обратил внимание на глубокие борозды в камнях, и даже заинтересованный Бам-бам, приложив к одной такой лапу, легко уместил там всю пясть.
Свирепое существо, чьи когти оставили такие следы, было огромно… И медоежей, наверное, грызло как орешки.
Я вспомнил приземлившегося тогда на пустыре дракона и непроизвольно поднял голову. Оставалось надеяться, что свойства тумана распространяются и на него.
Рассматривая разрушенные постройки, мимо которых мы тихо следовали, я заметил и другие следы. Не все были огромные, и не от всех пахло Тьмой, как от укусов упырей… Казалось, будто вся местная фауна прискакала сюда, чтобы оттяпать хотя бы кусок от замка.