В пещере чувствовался запах Тьмы. Нет, не тот аромат детской сумрачности, которым сквозил Левон и его предшественники, которых я убил… Они были порабощены Тьмой, но сами ей повелевать даже не могли, разумом не вышли.
Так будет пахнуть от Кутеня, когда он станет взрослым и матёрым цербером. Так могло бы пахнуть от Первого Жреца, который мог сам рождать Тьму, не призывая её.
Так могло пахнуть и от Бездны… Смердящий свет! Неужели мой призыв Тьмы помог ей вернуться так быстро?
Именно поэтому я надеялся, что Агате помогла Морката. Великая богиня Луны и Холода, как жена Хморока, тоже имела доступ ко Тьме — можно даже сказать, что сейчас она была заместителем своего мужа на севере.
Мои кулаки сжались. Переступая трупы, я поспешил дальше. Эхо шагов отражалось от стен, и стук сердца даже слегка оглушал, отдавая в ушах, словно бьющие где-то вдалеке барабаны.
Я двигался туда, где своды пещеры сужались, к зияющему впереди проходу, из которого сквозило одновременно и жаром, и холодом… Точнее, иногда тёплый ветер бросал в лицо моросящую взвесь, словно растаявшие снежинки.
Кутень, брезгливо обнюхав трупы, поспешил за мной, скользя тенью на корявых стенах.
Потолок здесь был намного ниже, поэтому иногда приходилось пригибаться. Отсветы глубинного жара, пробивающиеся из мелких трещин в полу и стенах, явно имели магическую природу, освещая путь получше любого факела.
Я вышел в новый широкий зал и замер, уловив краем глаза знакомый женский силуэт сбоку. Сердце часто забилось от волнения, когда я резко обернулся, но руки всё равно приготовили топорище для защиты. Это могла быть и не Агата…
Рядом никого не было, кроме светлого чистого силуэта на измазанной сажей стене. Какой-то шутник специально так отмыл скалу, ровно выводя женские изгибы, одетые в платье?
Я тронул контуры, так напоминающие Агату. Даже некоторые локоны, будто взвившиеся от ветра, проглядывались в рисунке. Странно…
Сзади послышалось от Кутеня:
— Там-там-там!
Его тень возилась сбоку на другой стене, и я, заинтересованный, подошёл. Кутень материализовался рядом со мной, а на стене почему-то остался его тёмный неподвижный силуэт.
Не сразу я догадался, что силуэт пса на стене к Кутеню не имеет никакого отношения. Потрогав камень, я потёр между пальцами жирную сажу, понюхал…
— Огненный цербер? — я покосился на Кутеня, тот утвердительно рыкнул.
— Сам-сам-сам!
— Точнее, его остатки… — сказал я, отойдя на пару шагов и оценивая размеры силуэта.
Огненный монстр, оставивший этот след, был гораздо крупнее Кутеня. Потом я обернулся на силуэт женщины…
И что же тут произошло?
Долго думать мне не пришлось, лишь в очередной раз я восхитился мощью Агаты. Судя по всему, огненный цербер, как заправский дракон, дыхнул в сторону чародейки.
Ну а та явно была не в настроении и в свою очередь показала, как надо дышать на врагов. Ответила Агата так, что огненная сущность просто погасла, оставив копоть на стене. К счастью для хладочары, цербер был существом из чистого пламени.
Пока я думал, отсветы, пробивающиеся из мелких трещин, слегка потускнели, из некоторых стал выбиваться пар. Здесь было всё ещё жарко, но редкий сквозняк чувствовался всё сильнее.
Я поспешил дальше, и всего через несколько шагов захрустел по соломе, укрывающей пол в зале. Что это, подстилка для цербера?
Кутень тявкнул, привлекая моё внимание. Склонившись и приподняв рассыпающуюся в пальцах травинку, с которой полетели лепестки, я вытаращился на самый настоящий Огнецвет. Точнее, то, что от него осталось — цветок не сиял, не полыхал, а представлял из себя просто обугленные останки.
Цербер поскрёб лапой труху, за которую любой магистр огня отдал бы всё, что у него есть… Я сгрёб несколько чёрных Огнецветов, они тут же осыпались, и мой внутренний источник огня никак на них не отреагировал.
Ноль силы. И, кажется, это тоже дело рук Агаты… Точнее, её убивающего холода.
— Как расточительно, — сказал я с укором, отряхивая ладони. Хотя мой внутренний алхимик негодовал, доказывая, что надо бы собрать всю труху и тщательно изучить. Вдруг получится выдавить хоть капельку силы?
Я отмахнулся, понимая, что с темпераментом варвара мне точно не светят годы уединения в лаборатории, и двинулся дальше.
Магистр прошла здесь, убивая вокруг всю огненную магию. В той внутренней концентрации, которой она достигла, ей наверняка было безразлично, что вокруг неё — Огнецветы или церберы. Её ледяная ярость замораживала всё.
Сзади что-то громко хлопнуло, вырывая меня из размышлений. Одна из трещин, выплюнув облачко сажи, стала свистеть струйкой пара. Следом ещё одна… Словно где-то там, глубоко внизу, происходило что-то неправильное.