Потом я захлопнул за последним крестьянином дверь. Ну, а теперь начнём танец смерти!
Хотя упыри и так уже мертвы, если рассматривать с этической точки зрения… Но мало ли какой там хитрый яд применил этот сраный Шан Куо? Лучевийский Тёмный Жрец известен своим коварством, и вполне мог прознать, что мне нельзя убивать.
Нельзя было…
Тут и сам бородач, резко выгнувшись, с рычанием вскочил, но я буквально прибил его к земле рубящим ударом сверху. Все сожаления потом.
— Что, рычащий бард за дверью теперь не так страшен? — буркнул я.
Сорвавшись с места, рассекаю ещё одного падающего сверху упыря. Две половинки не успели рухнуть на землю, как я вбиваю Губителя в очередного монстра, с хрустом пробивая ему позвоночник.
Стряхиваю его с оружия, запустив в третьего. Выставляю ладонь в сторону, чтобы очередная несущаяся на меня тварь влепилась в вызванный мной огненный щит… и протекла сквозь него хлопьями тлеющего пепла.
Уже лучше, я прямо начинаю чувствовать магию всем нутром, как в прошлой жизни. Но почему упырей так много?
Ярость из-за того, что где-то допустил ошибку, придала мне сил, и я метнулся дальше к своим спутникам. Креону снова осаждали упыри.
Что она там забыла, в том углу⁈ Защищает повозку лиственников, которую мы подкатили туда вечером? Но нет, вон он, их фургон, валяется в стороне на боку…
Из тёмного портала рядом выскочил рычащий Кутень и походя снёс голову летевшему на меня упырю. Он взмыл вверх, выпячивая грудь и вспыхивая ярчайшим светом, и сразу трое с визгом скорчились, упав на землю. Цербер остался разбираться с ними, а я, отдав ему мысленный приказ вернуться в крепость и проследить, нет ли там укушенных, побежал дальше.
— Господин Малуш! — рядом, царапнув мне по плечу иглами, на медоеже пронёсся Лука, — Креона держит проход!
— Какой, на хрен… — я, не дослушав, уцепился за задние иглы Бам-бама. Ну, если говорят «проход», значит, он там есть, этот «проход»!
Медоёж протащил меня через двор со всей своей прытью, и я, отцепившись и кувыркнувшись, вкатился в тот угол, где до сих пор билась Креона.
Один упырь уже торчал из-под земли по пояс, весь промороженный, и медленно дёргался, вяло пытаясь достать когтями до Креоны, согнувшейся над землёй. Другой упырь был у неё за спиной, примороженный лапами к стене, и уже грыз свою же конечность, чтобы вырваться.
Креона, бледная и шатающаяся от усталости, оказывается, прижимала к земле ладонями массивную, ходячую ходуном, створку люка, и вливала в неё всю свою морозную мощь. Прямо перед её лицом то и дело мельтешили когти замёрзшей твари, прижатой этим самым люком.
Подлетев, я просто срубил этого упыря топором, как ствол деревца. В этот момент второй уже отгрыз себе лапу, но его голова почему-то размозжилась о стену вместе с верхней частью первой твари, и они тут же осыпались пеплом. А, ну это я просто толкнул в них огненный щит, созданный буквально по наитию.
— Мал… а!.. Луш! — Креона подлетела на люке, — Они прут оттуда! Среди крестьян был преда…
Она вдруг закатила глаза, падая в обморок. Всё вокруг Креоны и квадратного люка было покрыто инеем, а из щелей буквально валил морозный пар. Но тварей в тайном проходе это не останавливало, и они продолжали толкаться.
Одной рукой я подхватил чародейку, чтобы она свалилась поаккуратнее, а другую ладонь прижал к люку, вгоняя туда огненную силу, мгновенно прожигая толстую створку… и чувствуя остатки какой-то маскирующей магии. Смердящий свет, почему я её не заметил⁈
Мне пришлось тут же окружить нас с Креоной «огненным яйцом», потому что ворвавшееся в тайный ход пламя выскользнуло наверх. Но там, в длинном туннеле, ведущем в какой-то дом в деревне, в ревущем огне сгорали десятки упырей заживо… кхм… замертво. Что-то громко рвануло за стеной, и я понял, что это то самое здание.
Мир вокруг покачнулся, намекая, как много сил я сегодня потратил, особенно для такого желторотого магистра. Я отнял руку и, устало прислонившись спиной к стене, сел.
Тот же мир своими звуками предупреждал, что сражение ещё не закончилось. Кто-то рычал, разрывая кого-то на куски…
Вот пронёсся кромешный цербер…
Вот прогрохотал мимо медоёж…
Вот пробежал бард.
Бард⁈ Я попытался встать, но не смог, ноги не слушались. Даже бросская ярость и та вся уже сгорела.
Тут передо мной возникло испуганное лицо Луки — мальчишка тянул меня, пытаясь помочь подняться.
— Господин Малуш, они ломают ворота!
Да какие, смердящий свет, ворота⁈ Он что, Виола не заметил?
Я уставился на удаляющуюся к воротам сгорбленную, с разорванной на спине курткой, фигуру изменённого барда. Он передвигался мощными скачками, но это точно он, да ещё и с лютней своей…