А ведь мальчишка был прав… Что ещё могут везти в телеге адепты Священных Ветвей?
Отступив на шаг, я поднял ладонь, слушая магический фон от телеги. Ничего…
— Креона, ударь меня, — коротко сказал я.
— Малуш?
— Ударь. Сильно.
К счастью, чародейка отличалась сообразительностью. Прищурившись, она вдруг выкинула ладони в мою сторону, чуть присев при этом и выдохнув: «ХА!»
С её ладоней соскочил холодный свет, ударившись мне в грудь, и я похвалил её, стряхивая с нагрудника иней:
— Отлично, но целить надо в глаза. Кому нужна твоя гуманность?
— А у нас что, обучение?
— У нас всегда обучение, — буркнул я, — А вот с телегой неясно… Ничего неясно.
— А чего тут неясного? — удивился Лука, — Это ж семечко. Значит, они катили его посадить где-нибудь.
Я потёр лоб, в который раз удивляясь прозорливости мальчишки. Вот же блаженный паладин, истина из него льётся по наитию, только успевай записывать. То, что Лука имел невидимую связь с Вечным Древом, для меня было очевидным.
Но лиственники с этой телегой катались, где не попадя. И сажать семечку точно не собирались, только монетки с народа собирали за чудеса. А какие чудеса, кстати?
Мы стояли, глядя внутрь повозки, но ни у кого не возникло желания потрогать семя. Я не ощущал от него никакой угрозы, скорее оно мне нравилось, очень нравилось… Но трогать не хотел.
И от этого было ещё страшнее.
— Где же его сажать? — спросил я у Луки, безропотно приняв правила игры, предложенные высшими силами.
— Эээ… — тут мальчишка задумался, а потом пожал плечами, — Наверное, там, где нет деревьев?
— Или там, где когда-то срубили другое дерево, — добавила Креона, многозначительно глянув на меня. Она явно имела в виду древнюю историю о том, что Хморок, бог мрака и смерти, пытался срубить Вечное Древо.
Я обратился внутрь себя, ожидая, что почтенный и многоуважаемый Хморок что-то да скажет… Эй, бог мрака, ты где Древо рубил Губителем? Молчит, смердящий свет.
— Да за что мне это! — я с чувством захлопнул дверцу, отчего та едва не отлетела от фургона.
Больше всего меня раздражало то, что я вдруг понял — это теперь моя проблема. А что, любишь свету служить, люби и святыни возить!
Я почему-то вспомнил сестру Лею — лиственницу, встреченную мной в Солебреге. Кажется, они именно с этой повозкой выступали в городе с проповедью.
Нет, слишком много совпадений!
Шан Куо решил напасть на Троецарию с помощью упырей, и тут же сюда прикатили повозку с какой-то штукой внутри, причиняющей этим самым упырям боль. А может, они её наоборот хотели вывезти из Троецарии, чтобы не мешала Тёмному Жрецу?
Может ли у самих лиственников зреть заговор?
— В расщелину это всё! — рявкнул я, отходя от повозки, — Откатите её под навес!
— А ты куда?
— А я послушаю истории разные! — раздражённый, я потопал к крепости.
— Но как же бард? — Креона растерянно глянула на ворота.
Я остановился и задумчиво посмотрел на небо, где среди звёзд ползла полная луна. Сдаётся мне, наш Виол не совсем обычный оборотень, раз никого не тронул в крепости, когда вылез из подвала… Да ещё и оборотней за воротами покромсал, избавив нас от проблем.
Словно в ответ на мои мысли далеко за стеной раздался вой. Зловещий, продирающий до костей, но очень мелодичный. Переливчатый, играющий на всех струнах души, и влекущий к себе.
— Утром поищем, — буркнул я и пошёл искать среди крестьян паршивую овцу.
Глава 14
Предатель и вправду нашёлся очень быстро. Бедолага даже не заподозрил, что я узнал всю правду о нём.
«Я ищу упыря!» — с этими словами я попросил каждого коснуться рукояти моего топора.
Первая крестьянка, молодая девушка, очень боялась, но, коснувшись, облегчённо выдохнула. Я ей одобрительно улыбнулся, потому что грешки за ней были, но с ними разбираться явно другим высшим силам. Ужас просто — замуж она ещё не выскочила, а на сеновал с ухажёром уже бегала. Услышь об этом любвеобильный Виол, тот бы только расхохотался.
Так я быстро узнал все секреты маленькой деревушки, едва сдерживаясь от смеха, какими важными они им кажутся. Кто кому пилу забыл отдать, кто с чьей женой заигрывает, и кто мамку ослушался и всё-таки бегал в холодном ручье купаться…
К счастью, почти все жители деревни были чисты.
К несчастью, один выродок нашёлся. Точнее, двое, но в живых остался только один. Самый главный предатель, как оказалось, погиб ещё при нападении упырей — тот самый бородач, который встречал нас с мужиками.
Зато остался его помощник, вполне симпатичный молодой юноша, который наверняка нравился всем местным девкам. Из его разума я, едва сдерживая закипающую злость, и узнал все детали.