Упырями оказались рабы, привезённые работорговцами и посаженные в подвал дома старосты — всего около тридцати человек. Свезли их совсем недавно, в ту ночь всю деревню одурманили каким-то дымом, чтоб жители вдруг не проснулись.
Все пленники спали до сегодняшней ночи магическим сном, и от бородача с молодым помощником требовалось только бросить им в подвал какой-то артефакт. Самим заговорщикам тоже выдали по защитному амулету, хотя я при первом взгляде понял, что это обычные безделушки. Глупцы…
Староста укатил с дружинниками за оплатой, оставив всю работу за этими двумя — за бородачом и за этим пареньком, своим сыном. Этот молодой, кстати, сегодня смекнул, что чудом остался жив, и теперь искренне радовался, что вообще вышел сухим из воды. А уж то, что он точно не упырь, это он знал наверняка, поэтому без задней мысли схватился за рукоять топора, выдав мне все свои секреты.
«Рано радуешься», — подумал я, прикрыв глаза, чтобы взглядом не испепелить выродка. Ему пообещали местечко в царской дружине, в Моредаре, поэтому он и согласился.
Согласился превратить всю деревню в упырей… Выйдя из замка, я медленно выдохнул, успокаиваясь. Ох, что-то меня сильно проняло, видимо, совсем размяк.
В прошлой жизни я имел много дела с такими подонками, да и сам не сильно отличался, но сейчас моя душа, видимо, просветлела, поэтому мне с трудом удавалось сдерживать злость. Как можно вот так предать родных и близких на верную смерть?
Кстати, бородач вывел тогда мужиков, чтоб встретить меня у деревни всей гурьбой, именно поэтому. Он опасался, как бы незнакомцы не помешали плану, но всё равно не рискнул на меня напасть.
В деревне сына старосты сильно любили, поэтому-то я и не раскрыл его секрета. Такая правда сильно ударит по людям… Ну, значит, помрёт героем.
Виол так не появился до самого рассвета. Но мы прекрасно слышали его необычный и мелодичный вой, идущий то со стороны полей, то из далёких гор, то со степного тракта.
Такое чувство, что бард просто носился где-то по округе, время от времени подвывая на луну. Странный это всё же оборотень, очень странный… И невероятно сильный.
— Кажется, будто он поёт, — сказала Креона, вместе со мной на башне любуясь ночным небом.
Я кивнул. У меня и самого возникло такое ощущение.
Мы с Креоной перед этим выглянули за ворота, чтобы посмотреть, что там стало с упырями. И даже мне стало не по себе, когда я узрел побоище, которое устроил Виол…
Покромсал он около двух десятков упырей — ну, это я посчитал навскидку, потому что твари лежали разделанными на части по всей деревушке. Вот и спрашивается, если упыри под луной сами по себе становятся сильнее, то какой же мощью обладает Виол? Одно ясно точно — вампир Левон самое малое был бы у него на побегушках.
Наверное, настоящий служитель Света обязан бегать за оборотнем до самого рассвета и поймать, чтобы он не дай Небо кого-нибудь покусал. Но я, к счастью, не достоин зваться настоящим служителем Света, поэтому решил отдохнуть. А если сюда забредёт какой-нибудь спаситель мира, я, так уж и быть, покажу ему пальцем, в какой стороне оборотень.
Крестьяне были заперты в кремле, Лука и Бам-бам остались их защищать и сторожить. Сломанные ворота я как мог поправил, хотя и понимал, что Виола они не остановят.
Но оборотень и не спешил в крепость, хотя должен был чуять тут людей. И я понял, почему, когда послал Кутеня проследить за воющим в ночи Виолом.
Я расплылся в улыбке, облокотившись о парапет, и бездумно глядя в тёмную степь. Чёртов бард настигал одного из упырей, разбежавшихся по округе… О, Великое Древо, что за хрень тут происходит? Это вообще проклятие или благословение?
Цербер не рисковал приближаться к Виолу, и просто наблюдал издалека, как тот мощными скачками гонится за упырём. И, что самое интересное, упырь из всех сил пытался убежать от преследователя.
Поражённый, я наблюдал за этим сквозь разум Кутеня. Упырь… убегает⁈
«Срам-срам-срам!» — мысленно согласился Кутень.
Теперь-то я видел, что бард выглядел не так, как известные мне оборотни, хотя запах проклятия был схожим. Обычно они похожи на упырей, потому что природа магии похожа…
Но бард был покрыт шерстью, и очень напоминал помесь крупного волка и человека. В изорванной одежде, с хвостом, он скалился огромной волчьей пастью и рычал от злости, что упырь не хочет бежать ему в зубы.
Но вот он его настиг и, прыгнув сверху, ухватился за основание шеи и одним рывком пасти оторвал упырю голову. Ну-у, Виол, какие у тебя первобытные методы…