Поразмыслив, я решил, что это чувство дарит мне Хморок, который связан с Моркатой, которая в свою очередь связана с Агатой. Ну да, с богами так, всегда всё сложно.
В общем, сейчас трудно понять, какой расклад ждёт Троецарию и кто за кого будет в этой войне, нависшей над страной.
Агата в Моредаре сейчас пытается донести до южного царя правду о его советнике Левоне. Но Лучевия уже совершила нападение на сторожевой погост, хоть это и дело рук Шана Куо, лучевийского советника короля.
Пойди это и докажи? Жители погоста расскажут о том, что дружина кнеза, верного южному царю Нереусу, бросила их. А король Лучевии как раз гостит в Моредаре, у южного царя.
Да уж, смердящий свет! Политика всегда была запутанным делом, и оставалось надеяться, что царь Могута Раздорожский сможет со всем этим разобраться. И если Могута сможет уговорить броссов выступить на своей стороне, то это будет его козырем.
Ведь война обязательно затронет Бросские Горы, потому что свойства крови броссов пугают Тёмных. Первым делом Бездна попытается избавиться от броссов и от спрятанного в их горах Храма Хморока. Она идёт в этот мир, и не собирается делить Тьму ни с какими древними богами…
Но война ещё не началась, и у нас есть время.
Тёмные Жрецы не сидят сложа руки, плетут узоры коварного заговора, и пока что мы, к сожалению, на шаг позади. Но, надеюсь, моя выходка с головой послушника намекнёт Шану Куо, что ему пора уже бояться за свою жизнь, и что смерти всех Тёмных Жрецов в Троецарии — это лишь начало.
Мы как раз вышли к склону, на котором виднелись старенькие постройки ещё какого-то местного угольщика, когда размышления о судьбе Троецарии вдруг натолкнули меня на мысль.
— Виол, ты же шпион Могуты?
— Ммм… Ты думаешь, я могу прямо ответить на этот вопрос?
— Помню, что твоё дело было связано с подделкой писем и документов Южной Троецарии, чтобы доказать, что твой отец Нереус не предатель.
— Видит Маюн, это так.
— Разве ты не собрал достаточно доказательств?
Мы остановились у потёртого деревянного забора, за которым стоял добротный каменный дом с почерневшей от времени еловой крышей. За домом на склоне были вырезаны ступеньки до той самой шахты, которая была замурована кирпичной кладкой. Выложенную стенку подпирало несколько брёвен.
Калитка на заборе висела на одной петле, и у меня сразу же закралась мысль, что Эрик немного обманул меня. Житель этого дома наверняка не сможет оплатить зачистку своей шахты. Судя по всему, она и была его единственным источником дохода…
Ну что ж, значит, этому жителю повезло, что мерзость, которую Кутень разглядел в его шахте, нужна мне для заклинания.
С этой мыслью я оттянул ржавый молоточек, висящий на калитке, и постучал по билу. Бедной конструкции хватило на два удара, и калитка со скрипом отвалилась.
Глядя на эту картину, бард наконец ответил:
— Да, громада, я разузнал почти всё о тех, кто подделывал письма. Хотя большинство уже мертвы, и в основном благодаря тебе, — улыбнулся бард, — Но осталась одна зацепка, которую я бы хотел проверить прежде, чем докладываться. Тогда картина будет ясной, и я смогу исполнить «песнь правды».
— Песнь правды?
Бард некоторое мгновение молчал, прислушиваясь к звукам внутри дома. Потом со вздохом сказал:
— Если в ней хоть слово неправды, я просто умру. Таково было условие Могуты, когда я пришёл к нему…
Я едва не растянулся в улыбке, потому что признание Виола вызвало азартное любопытство уже во мне. Интересно, а как ложь в «песне правды» состыкуется с проклятием Моркаты? Сможет ли умереть оборотень, смерть которого забрала себе богиня?
Да-а-а, мир магии полон неопределённостей…
— А что за зацепка? — спросил я.
— Раз уж мы заговорили об ингредиентах, — нехотя сказал бард, — То в царских чернилах есть такие, которые заговорщики никак не смогли бы получить… кхм… Если бы только Могуту не предали броссы.
А вот это уже было интересно.
— Я так понимаю, этот бросс в Калёном Щите?
— Да. Ты же знаешь, Раздорожье всё время пытается подобрать ключик к вам, броссам, чтобы всегда дружить с гордым горным народом. И броссы никогда не отворачивались, хотя никогда не присягали царю…
— Интересно, — только и вырвалось у меня.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты доверяешь царю Могуте?
— Ну, громада, я не могу сказать, что Могута предельно честный, — он потёр лоб, — Но одно могу сказать точно… Он костьми ляжет, но Троецарию врагу не отдаст.