Говорил о том, что тёмная магия на крохотном лезвии опасна не только для меня, но и для неё. Смесь магий Смерти и Крови обещала надёжный результат — владелец стилета легко убьёт меня, едва коснувшись только кончиком. Потому что узор на лезвии был заряжен на Смерть, и требовалась только капля моей крови.
Но вот только владелец стилета тоже погибнет, потому что сила заклинания подпитывается его кровью. Проще говоря, чародейка коснулась бы меня, и мы погибли бы оба.
Я честно не знал, смог бы выжить от этого заклинания. Но меня впервые поразило, насколько серьёзные у меня теперь противники… Расслабился я, заметно расслабился, недооценил Бездну.
Её приспешники здесь не могли быть настолько сильны. Это слишком серьёзная магия, и я подозревал, что здесь замешана сама Повелительница Тьмы. Потому что, если это не так, впереди меня ждут очень серьёзные испытания.
— Ты бы тоже погибла, поняла? — наконец, сказал я, отпустив Петру и отбросив стилет в сторону.
Точнее, я освободил чародейке рот, но продолжал держать за руку. Она сначала хотела закричать, но так и стояла, со слезами глядя на лезвие в моей руке.
Я был догадлив, поэтому спросил сам:
— Кто-то обещал тебе, что эта магия вернёт тебе силу?
Та вздрогнула и быстро кивнула.
— Стилет дал мне знахарь Волх. Это ваш…
— Кузнец из Калёного Щита, — продолжил я, крепко зажмурившись.
— Да. Он предсказал мне, что от моих бед меня избавит кровь необычного бросса…
И всё-таки, хороша ты оказалась, Бездна! А до чего оказался хорош этот Волх, надо отдать ему должное… Самый сильный Тёмный Жрец в этом мире, судя по тонкости заклинания на стилете, и при этом же самый неизвестный.
А значит, и самый опасный… Шан Куо в сравнении с ним оказывался просто безобидным ребёнком!
— И он был прав, этот знахарь. Я действительно помогу тебе с твоим недугом, чародейка, — спокойно сказал я, распоясывая кошель, — Меня прислал твой давний друг…
— Друг?
— Да, один поющий горлопан, который не умеет следить за языком.
— Этот слизняк, чтоб его хорлова падаль сожрала! Значит, мне не показалось? Да я его…
— Забудешь, — честно признался я, — И обретёшь назад полную силу.
Петра заметно разволновалась, глядя на иголку в моих пальцах. И спросила неожиданное:
— И что, я даже не сотру Виола в порошок?
Я покачал головой.
— Вообще, что ли, забуду? — она вдруг ещё больше погрустнела, — Совсем, совсем⁈
А вот теперь меня это начало раздражать.
— Ох, женщины! — я схватил её руку.
Петра вяло пыталась вырваться, но я, развернув её ладонь, довольно быстро начертал иглой, не жалея нежной кожи, узор. Какая ирония судьбы — лучше всего в жизни я помню именно заклинание полного забвения.
— Я не уверена…
— И это пройдёт, — ответил я, смешивая все ингредиенты.
Драный Камнелом — как пришёл сюда, так одни любовники вокруг, куда не плюнь! И у всех проблемы…
Дорогие читатели, очень рад вместе с вами быть на страницах этого романа:)
Глава 2
Пыль сон-травы, чтобы прошлое подёрнулось сном.
Капля крови сколопендры, чтобы забыть, что причиняет боль.
Пух новорожденного воронёнка, чтобы принять за правду то, что чародейка впервые увидит и услышит.
Ржавая пыль, незаметно собранная мной в кузнице Брогга, чтобы сковывающие разум оковы рассыпались в пыль.
Кровь повинного, кровь страдающей, кровь заклинателя… и кровь цербера, имеющая самую суть Тьмы. Ибо только Тьма поможет там, где нужно скрыть правду в самых тёмных глубинах души.
«Кутень», — позвал я мысленно.
Цербер явился из темноты, послушно коснувшись носом кончика иглы, и Петра лишь заворожённо смотрела на кромешную тень пса с горящими золотом глазами. Она не испугалась, и не вырывалась, потому что магия уже начинала действовать.
Одновременно с манипуляциями иглой я мысленно, ни разу не споткнувшись, в размеренном усыпляющем ритме проговаривал слова заклинания на языке древних магов, и эти слова должны были набатом звучать в её голове.
При этом ещё и мой освещающий огонёк висел под самым потолком, но это был уже мой каприз. Я не упускал ни секунды, чтобы не потренировать новые умения в самых сложных ситуациях.
Всё, капля Тьмы добавлена, осталось только ждать. Почему Тьма? А потом что не всегда Свет способен исцелить. Иногда он лишь ярче показывает то, что причиняет боль…
Так уж повелось, что Тьму всегда связывают со злом. Но зло — это выбор, а Тьма — это просто стихия, противоположная Свету, всего лишь инструмент. И его можно применять как во вред, так и во благо.