Да уж, Отец-Небо и Вечное Древо, сегодня ваша щедрость не знает границ. Только удача помогла избежать беды и сгладить мой просчёт.
На рёв медоежа прибежали растерянные Виол и Креона, за ними, беспокойно охая и ахая, спешили старики Инга и Эрик.
Хладочара совсем недавно вышла из бани, вся распаренная и расслабленная, а бард сразу сиганул за ней в дом, видимо, пытался поймать какой-то момент, вознамерившись насладить слух чародейки своей поэзией… Ну и соблазнить, естественно. Я как раз слышал в окнах, как Креона ругалась на чём свет стоит на приставучего барда, когда Петра влетела во двор.
Разогнавшийся с крыльца Виол тут же сбавил ход и замер, растерянно уставившись на Петру. Чародейка земли равнодушно мазнула по нему взглядом — работает магия, всё же делал настоящий мастер — и потом с уважением кивнула Креоне:
— Госпожа Креона, простите, что так внезапно… Вы не могли бы услужить мне и позволить вашему телохранителю проводить меня до города? Под Камнеломом завелись бандиты, и я… ох… — она уткнулась лицом в ладони и вдруг заплакала.
Да, девушке пришлось сегодня нелегко. Из грусти в радость, из радости в страх — не каждая душа такое выдержит…
Виол, протянув руки, тут же чуть было не рванулся к рыдающей Петре обнять и успокоить, утешить, приласкать, поцеловать… но вовремя перехватил мой взгляд, и сразу как-то сдулся. Всё-таки мужская сила ему была всё ещё нужна.
— Это жестоко, громада, — шепнул он и с видом оскорблённого достоинства отправился прочь.
А Креона, слегка растерявшись от просьбы Петры, лишь кивнула:
— Да, конечно, госпожа… эээ…
— Петра Слышащая, магистр магии земли, — чародейка утёрла слёзы и слегка поклонилась, — Одна из… ох… малых советников кнеза, и я… ах… наставник в камнеломской школе магии.
— Креона Яснолунная, — хладочара тоже чуть поклонилась, — Старшая алтарница Храма Холода.
К слову, Петра даже не выказала ни малейшего презрения, что магистр разговаривает с обычной послушницей. Креона была очень искусна и уже достаточно сильна, и я чувствовал, что скоро встанет вопрос об её инициации на третий ранг.
Но удивило меня другое… И не только меня.
Мы с бардом одновременно воскликнули:
— У тебя есть прозвище⁈
Креона опять растерялась и пожала плечами:
— А что такое? Ну да…
Мы с Виолом переглянулись, и я усмехнулся. Креона была просто Креоной… и вдруг перестала быть просто Креоной.
— Мне нужно сообщить о бандитах кнезу. И боярину тоже, он присматривает за этими землями. Раньше такого не было, чтобы на советника кнеза совершали…
— Боярин это и сделал, — спокойно сказал я.
Петра, как открыла рот, так и закрыла. Её уже не удивляло, что молчаливый бросс вдруг говорит больше, чем обычно.
Голубые заплаканные глаза выдавали её глубокое размышление, и я видел, что она верит мне… Она определённо знает, что да, боярин мог такое устроить ради золотой жилы.
Вот только последствия она тоже осознавала. И я осознавал, со вздохом понимая, что, возможно, сегодня до кузницы опять не доберусь.
Чародейка испуганными глазами снова посмотрела на ворота. Выходы из деревни точно закрыты, и, возможно, даже всем жителям может грозить опасность. Неожиданно Углеяр превратился в одну большую ловушку.
Раз Игорь Рудничный решился убить советницу кнеза, пусть и малую, он поставил на кон всё. А значит, он понимал, чем это ему грозит… У него могло получиться задуманное, если только кнез Глеб Каменный отвлечётся на что-то более важное, и у боярина будет время замести все следы и свалить на кого-нибудь другого… или что-нибудь другое.
А что там говорила Петра про какого-то посла из Лучевии, и что советник Герман куда-то с ним отбыл? Уж не уехала ли из Камнелома сейчас добрая часть кнезовой дружины?
— Неужели боярин не понимает, что господин Глеб Каменный просто так это не оставит⁈ Он казнит его! — неожиданно разозлившись, спросила Петра, — Боярин… да он же сошёл с ума!
— Или всё просчитал, — сказал я и махнул рукой, снова прервав чародейку. Затем я повернулся к Эрику, — Созывай всех, старик, и закрывай ворота. Если кто-то хочет жить, они должны быстро бежать сюда.
Старый Эрик растерялся, а вот Инга наоборот, подхватив длинную юбку, с неожиданной для старушки прытью унеслась в дом. Откуда выскочила с огромной сковородой, в которую тут же начала колотить и побежала к воротам. Звон стоял такой, что даже грозный Бам-бам у ворот поджал уши и сбежал с её пути.
Я тотчас оказался возле старушки, чтобы её случайно не зацепило шальной стрелой. Уже темнело, и враги могли быть за любым тёмным деревом или кустом. Тем более, мой Кутень пока лечился внутри топора, и с разведкой у меня сейчас было плохо.