— Надо будет песню сложить, — сказал Виол, как только мы двинулись к Бросским Горам, виднеющимся на горизонте.
Я кивнул, думая о своём.
Нас наверняка будут искать… Не за тем, чтобы убить, нет. Но мне претила сама мысль о всех этих ритуалах, в которых надо будет участвовать. Печальные похороны погибших, а потом безудержное веселье выживших и празднования до самого утра…
Всё же, остановившись и оглянувшись на Камнелом, я приложил кулак к груди и склонил голову. Всем тем, с кем я сражался бок о бок, кому прикрывал спину, и кто прикрывал мою. Кто выжил и кто сложил свою голову этой ночью.
Остальные тоже постояли рядом, каждый думая о своём. Креона шептала какую-то молитву; Лука, чуть приподняв молот, вызвал мягкое сияние; а Виол, закрыв глаза, просто слушал приглушённый гул радующегося города.
Мы быстро дошли до склона, где я ночью сразился с Волхом. Следы нашей с ним битвы ещё было видно, и я с удовлетворением отметил, что здесь нет трупов, как перед южными стенами Камнелома. Как я и хотел, битва с броссами обошлась без лишних жертв.
С одной стороны, откровение Витимира о том, что во Тьме теперь повисло предчувствие возвращения Хморока, меня обрадовало. С другой — это всё могло быть обманом, ведь это Бездна… С неё станется убедить всех, что она почти проиграла, поэтому мне следовало быть настороже.
Ведь она ещё способна преподнести сюрпризы. Она не воплотила себя ни в Волхе, ни в Шане Куо, и явно копит свой божественный предел для решающей битвы.
Это, конечно, хорошо, что я победил этих врагов практически без помощи Хморока, оставив своего карманного бога как козырь…
Внутри меня всё всколыхнулось, мою душу сжало словно в тиски. Хморок явно не оценил мой тонкий юмор.
Ну, ну, прошу прощения, великий властитель мрака и смерти! Но только кто-то должен помнить, что лишь полностью положившись на волю человека, он сможет вернуться в этот мир. На мою волю, если что…
Хморок, поколыхавшись, тут же успокоился, а я продолжил мысль.
Бездна явно учится. То, что она не вмешалась в битву с Волхом, а потом и с Шаном Куо, говорит о том, что она тоже пытается положиться на волю своих последователей. Просто ей не повезло с этими вестниками тугодумия.
Не стоит забывать о Первом Жреце, кстати. Волх теперь не будет меня недооценивать, и явно проведёт работу над ошибками. Что бы я сделал, будь на его месте?
Пока он серьёзно ранен и тратит силы на заживление, в прямую битву он ввязываться не будет. Поэтому наверняка нас ждут ловушки… Ведь он знает, куда я иду: в деревню Калёный Щит, в тот самый секретный лаз, который находится в кузнице знахаря. До Храма Хморока нет другого пути.
Вернее есть, но он намного опаснее и дольше. По верху, через крутые обрывы и снега, и через магические зоны, населённые могучими и крайне недружелюбными существами.
А ещё в этом секретном проходе находится какое-то место, куда мне следует отнести это чёртово семя в мешке. Непонятная святыня лиственников, которая так неожиданно нам досталась, во всей этой истории казалась мне самой важной деталью.
Вот только при этом я себя чувствовал, как случайный разносчик, уже гружёный заказом, и которого высшие силы вдруг поймали на улице… «Эй, ты не пойдёшь через ту улицу? Ну и замечательно, закинь-ка вот это!»
Так что, Первый Жрец не будет Первым, если он не предусмотрел хоть что-то на случай, если он проиграет. И, помня о коварстве Тёмных Жрецов, я предупредил спутников, чтобы держали ухо востро.
Кутень, обозревавший предгорья с высоты птичьего полёта, заметил броссов, которые двигались к Камнелому. Растерянные и грязные, в оборванных одеждах, двигались они намного восточнее, по объезженной дороге, поэтому мы с этой толпой разминулись.
Но Виол, который явно слышал топот ног этой толпы, переглянулся со мной:
— Разве ты не должен их встретить и что-то им сказать?
Я покачал головой:
— Нет.
А что я мог ещё сказать? Я своё дело сделал — сохранил им жизни, сбросил ворожбу Волха, и с помощью барда мы даже избавили от проклятья. Мне теперь что, всю эту толпу за собой водить? А сосочку им не дать, случаем?
Единственное, чем могу ещё помочь — окончательно убить Волха, чтобы больше не соблазнял бросский народ. Но тут уж как получится.
— Знаешь. Есть одна мудрость… — бард важно поднял указательный палец, — Мы в ответе за тех, кого приручили.
— Хм-м, — только и вырвалось у меня.
— А я слышала, — тут же вставила Креона, — Что вера и знание — разные вещи. Они ночью узрели настоящего Хморока, вот и плетутся к городу, чтобы ещё раз убедиться… Но это знание, ведь они его видели. А веры в их душах от этого больше не стало, ведь её надо взращивать.