Они пытались атаковать меня тёмными заклинаниями, но куда им, дилетантам, до бывшего Тёмного Жреца… Ну какой идиот колдует «тёмное прикосновение» в рукопашном бою, когда его же зачарованный палец суют ему же в глотку? Какому кретину пришла мысль повесить на боевой посох заклинание «тёмного портала», если я воткнул хозяина головой в этот же портал?
На меня нахлынула новая порция злости, но её я уже погасил привычным усилием. Это был праведный гнев на идиотов, которые плохо учились, да ещё со своими знаниями посмели полезть на меня! Меня, Десятого!
— Вы вестники поразительной тупости, — прошептал я, усмехнувшись, — Недоучки! Грязь!
Выдохнув от того, что так легко выплеснул раздражение, я посмотрел туда, где копошились, вылезая из-под поваленных деревьев, два Храмовника. С одного слетел шлем, явив свету длинные и золотистые, слишком нашампуненные волосы. У другого шлем был на месте, но, кажется, чуть сместился вбок забралом.
Жалкое зрелище…
— Неужели ещё раз? — только и спросил я.
Тот, который улетел первым и кто сейчас плохо видел из-за повёрнутого шлема, нащупал свой клинок и встал в боевую стойку, пытаясь при этом повернуть голову так, чтобы хоть чуть-чуть увидеть меня. Получалось не очень, и казалось, что он просто крутит головой, пытаясь меня найти.
А потом второй долбанул первому прямо по шлему мощной затрещиной, тот аж клинок выронил. Шлем слетел, являя растерянное лицо чернявого усача.
— Сожги тебя Яриус, какого хрена⁈
— Кретин! Моча ослиная! Уходим!
Нашампуненный, лишь мельком глянув на меня, подхватил обломок своего меча и понёсся между стволов в гору. Мой чувствительный до предела взгляд легко выхватывал из воздуха его эмоции — страх и растерянность.
«Священные клинки не должны ломаться! Священные удары кулака не должны останавливаться!» Легко было прочесть мысли убегающего, как и то, что его вера дала трещину… Ну, значит, кому-то я мозгов добавил.
Хотя, по-хорошему, лучше бы он мне помог и попытался исправить то, что они тут натворили. Дьявола кто останавливать должен, я?
— Эй, куда⁈ — чернявый усач, снова подняв клинок, смотрел вслед первому.
Потом оглядел побоище уже новым, слегка растерянным взглядом. Оглянулся на соратника, павшего ещё самым первым, с дырой в нагруднике. Снова оценил мой вид — ну, меня только кровью забрызгало, а так я был целёхоньки и готовый к бою.
— Хорлова падаль! — сплюнул он и, развернувшись, тоже бросился наутёк.
Я лишь поджал губы… Эй, а напарника раненого забрать? А мне помочь?
Ну, значит, дьявола валить мне точно в одиночку.
Храмовник с пробитым нагрудником захрипел, закашлялся и согнулся. Потом, сплюнув кровь, открыл глаза и некоторое время таращился вокруг с бессмысленным взглядом.
Вот он нашёл меня…
А потом, когда заговорил, я едва не вздрогнул.
— Думаешь, брат, ты сможешь вернуться? — проговорил он густым, потусторонним басом, который не мог принадлежать человеку.
— Яриус… — усмехнулся я, — Сколько лет, сколько зим.
— Тысячи. Тысячи лет, и тысячи зим, как этот мир жил спокойно без тебя. Ты сам понимаешь, какой же это абсурд, брат? Абсурд, что бог мрака и смерти якобы озабочен спасением мира!
— А ты? — спросил я, — Разве не абсурд, что светлые паладины сражаются бок о бок с упырями?
— Бездна другая… — рыцарь откинул голову, чуть улыбнувшись, — В её Тьме красота. Таинственная, незримая, но красота. Не тот ледяной мрак, что несёте миру ты и твоя Морката!
— Ты одурманен, брат, — спокойно ответил я, чувствуя, как управляет моими губами душа северного бога, — Этот мир наш с тобой, а ты позволил внешнему злу проникнуть в него и поразить свою душу.
— Её Тьма и мой Свет гармонируют. Она словно тень в полуденный зной, она словно прохладная ночь после жаркого дня…
— Ты выпустил Детей Недр? — вдруг спросил я, — Никто, кроме тебя, не мог это сделать.
— Да, — рыцарь расхохотался, — И пока ты сражаешься с этим, ещё двое идут к твоему Храму. Нет тебе места в этом мире, Хморок, и не будет!
Договорив, рыцарь закрыл глаза и уронил голову. А я тут же заставил мысленно и Хморока снова унестись в глубины души — нечего растрачивать божественный предел.
В несколько прыжков я оказался на краю леса, снова разглядывая бредущего к краю долины дьявола. Ну, зато теперь, после разговора с Яриусом, ясно, в какой глубокой мы заднице…
Глубокая борозда, оставшаяся за исполином, так и напрашивалась на то, чтобы заполнить её водой. Вот только надо дополнить эффект холодным снегом, и сейчас, кажется, самое время.