Вот же я вестник тугодумия! А я сам разве не кто-то?
Сконцентрировавшись, я закрыл глаза. Какой вопрос надо задать Губителю, чтобы получить ответ? Что я должен увидеть? Сколько времени я потрачу на поиски?
Проскользнула картинка, и я тут же открыл глаза… Повернулся, сравнивая увиденное с тем будущим, которое мне явилось. Там, в видении, я спустя несколько часов поисков откатывал огромный валун, так похожий на… на… Я крутил головой, потом ткнул пальцем:
— Кутень!
Цербер, вылетев из груды валунов и превратившись в пса, ринулся за мной. А я уже прыгал по завалам, спотыкаясь на катящихся камнях, к увиденному во сне месту. Вот только камень, упавший на проход, был размером с целый дом.
И, едва я туда добежал, как почуял… Нет, не просто магию. Очень древнюю магию, такую, на которую ни один человек не способен! Ведь магия, творимая людьми, словно искра. Эта же, явно оставленная богом, тлела угольком, и тлела бы так ещё тысячелетия.
Моя Аура проникла нитями за груду камней, и туда же нырнул Кутень. Я сразу узрел уходящую в непроглядную глубину шахту и, перехватив Губитель, вклинил его между глыбами. Попытался помочь и Аурой, но вес камня был огромным, и поддаваться он не хотел.
Глыба едва качнулась — с той стороны её толкнул рычащий Кутень, упёршийся лбом. Да расщелину мне в душу!!!
Обидно было, что, достигнув нужного места, я упёрся просто в жестокие законы природы. Чтобы сдвинуть такую массу, нужна нечеловеческая сила… и даже нецерберная! Ну твою ж мать-Бездну! Вот же грязь этот камень!
Я всё насиловал рукоять Губителя, упираясь всем телом и буксуя ногами. Затем, начав деформировать Ауру, я стал потихоньку обтекать ей свои руки, позволил проникнуть в плоть между мышцами и жилами… Подлил Тьмы, заставляя бросскую кровь кипеть и наливаться огнём.
Всё, что я делал — это осторожно повышал мощь моего тела. И надо было делать это аккуратно, потому что нет ничего легче, как покалечить плоть слишком грозной магией.
И вскоре у меня получилось. Кутень удачно толкнул глыбу вместе с моим усилием, и она сдвинулась на заметные полшага. Правда, топор выскользнул, процарапав камень и отколов кусочек, и я здорово навернулся.
Примерившись к открывшейся щели и поняв, что туда даже Креона ещё не пролезет, я начал снова наливать бросское тело магической силой. Осторожно, укрепляя мышцы и даруя им мощь сдвигать целые горы… В этот раз глыба сдвинулась здорово, и я на радостях даже умудрился свалиться в открывшуюся прореху.
Когда звон моих доспехов затих в тишине, тьма лизнула меня языком Кутеня.
— Там-там-там, — протявкал он.
— Знаю, — проворчал я, чувствуя, что тоннель, уходящий довольно круто вниз, смотрит на меня со смертельным интересом.
А кто сказал, что путешествие по тайным тропам, прорытым древним богом, будет безопасным? Наверняка тут такая магия, что пройдёт лишь тот, кто равен Хмороку или даже сильнее его.
Вот только интересно, сам-то бог мрака и тьмы сможет подсказать, какие он тут ловушки расставил?
«Несколько тысяч лет прошло, смертный!» — возмутился Хморок в моей голове, — «Ты думаешь, я помню? Да и строил это не я, а мои последователи. Я лишь потом вдохнул немного силы»
Я скривился от услышанного. Бог-склеротик, сидящий на моей шее — та ещё проблема.
И снова Хморок колыхнулся гневом, и снова из глубин души стала подниматься тёмная масса, грозящая вырвать мне все чакры и натянуть их на контуры.
— Да, да, боюсь, боюсь, — буркнул я, напомнив божеству, что других воплощений у него тут нет. Ну, по крайней мере, таких же умных и везучих воплощений. Да ещё и тратить божественный предел на мелкие обиды — не самый лучший выбор.
Хморок тут же, проворчав напоследок что-то вроде «совсем смертные страх потеряли», погрузился обратно в свои глубины.
Кутень обернулся тенью и думал уже нырнуть вперёд на разведку, но я его придержал. Не хватало ещё лишиться цербера по глупости… Последователи, особенно когда они верные до одури, всегда ведь что-нибудь да учудят — им скажешь капкан поставить, они воткнут десять, да ещё ядом обмажут. Скажешь, смертельную магию на лазутчика, они такую зачаруют, что тут и дракона в клочья разорвёт.
Раньше всё-таки чаровали на совесть, не то, что сейчас… Поэтому я зажёг на ладони огонёк и, силой мысли загнав его под потолок, сделал первые осторожные шаги.
Зёв уходящего глубоко вниз тоннеля очертился вдруг полосками… О, через десяток шагов есть ступеньки. Много, много ступенек.
Я скривился. Ступеньки так удобно превращать в кнопки для смертоносных механизмов. Но делать было нечего, и надо было спускаться.