Глава 8
Едва я пробился внутрь сквозь плетение обугленных брёвен, как увидел внутри пещеры такую же картину. Будто кто-то специально ударил сюда волной магического огня, да такой силы, что она, судя по копоти на стенах, ушла далеко в глубину.
Я сразу же ринулся в угол пещеры, к нише в стене, вокруг которой вихрился снег. Правда, я чуть не поскользнулся — снег вокруг сразу же превращался в туман, оседая влагой на камнях, и из-за тумана было плохо видно, что там, у самой стены. Ну, а ещё тут было довольно темно, если учесть, что вход загораживала древесная туша, в которой я просто прорубил дыру.
— Креона!
Я влетел в туман и замер, едва не наткнувшись на иглы медоежа, запорошенные снегом. И прямо в иглы, в толстую шкуру Бам-бама, был воткнут огромный золотистый клинок. Смердящий свет! Нет… НЕТ!
Получалось, что Бам-бам прикрыл всей своей тушей чародейку от удара какого-то сраного Храмовника. С трудом подавляя в себе неожиданно всколыхнувшую всё моё существо злость, я ухватился за холодную рукоять, но опять услышал слабый голос Креоны:
— Не трогай… Нельзя, Малуш.
Только тут я заметил, что иглы медоежа слабо подёрнулись, будто он вдохнул, и услышал слабый булькающий хрип зверя. Выпустив рукоять, я тут же упал на колени и подполз за тушу, где встретился взглядом со светящимися голубым светом глазами чародейки.
Клинок, прошедший сквозь медоежа, концом вонзился ей в плечо. Ещё чуть-чуть, и вошёл бы в сердце! Бездыханный медоёж своим весом задавил бы Креону, но её спасла выемка в стене, у самого пола, хотя ноги у чародейки всё равно оказались зажаты.
Я сразу понял, что рана у Креоны довольно серьёзная, но не смертельная. Тем более, она заморозила кровь и теперь, приложив ладони к мохнатой груди Бам-бама, щедро вливала в него свою магию холода.
Поджав губы и положив ладонь на холку медоежа, я ласково потрепал его иглы. Бам-бам не отозвался, хотя его веки были приоткрыты. Но всё же магические токи от его ауры мне подсказали — медоёж жив, но уже на грани.
— Я держу в нём… ох-х… жизнь… — прошептала Креона, — Но больше ничего не могу…
— Ух, сожри меня Бездна! — вырвалось у меня.
Я отошёл от них и встал, тяжело дыша и чувствуя полную беспомощность. Да, энергии в моих руках было уже достаточно, чтобы сжечь в пепел с десяток врагов… Но я не мог исцелить!
Снова я почувствовал себя так же, как тогда, над телом собственной дочери. Властелин магии, способный разрушать города, но не способный спасти ценную жизнь.
Погоди-ка, а если «целительную тень»? Это слабая магия, но она может помочь… Я попробовал призвать Тьму, но та не отозвалась. Тогда мой взор устремился к пальцу на правой руке, где под кожей было надето вросшее…
Нет! Червонного Кольца Хморока нет!
Так вот почему я совсем не чувствую Тьмы…
Медленно выдохнув, я попытался успокоиться. И это было сложно сделать, ведь я так и ощущал на себе взгляд Креоны. Она просто сохраняла жизнь в теле Бам-бама, и старалась по минимуму тратить свою. Она ждала, делая своё дело.
А вот я ничего не мог ничего сделать! Расщелину мне в душу…
— Отец-Небо, грязь ты бессмертная! За что ты так со мной? — спросил я, чувствуя, что сейчас мне, как обычному смертному, сейчас придётся делать выбор между жизнями этих двоих. Никакое божество в это не вмешается.
И пусть выбор был очевиден… Но я не хотел его делать! Я вообще не хотел выбирать, кому из моих соратников умереть. Я не хотел оставлять здесь Бам-бама после всего, что нам пришлось вместе пережить.
А Лука… Он ведь не простит мне этого!
Лука⁈
Я снова упал на колени перед Креоной:
— Где мальчишка?
Креона, чьё лицо уже слегка покрылось изморозью, ответила не сразу.
— Храмовники… когда увидели его силу… увели…
Этот ответ заставил меня ударить кулаками по камням, раскрошив несколько в пыль.
— Яриус пал, — прошептала Креона, — Светлый бог стал тёмным…
В моей голове пронеслись образы, где я пытался сложить в единое целое пазл. Кажется, в мире богов произошла какая-то инверсия… но это ни хрена не объясняет, что вокруг происходит!
Креона замолчала, снова медленно погружаясь в холод своей души. Да чтоб тебя…
— Не молчи, говори! — рыкнул я, но в ответ была тишина.