Лука же просто поднял молот, который засиял так ярко, что мы с чародейкой закрылись руками. И удар дьявола вдруг напоролся на что-то незримое, едва влетев в пещеру.
Вот только от меня не укрылось, как мальчишка при этом качнулся. Он хоть и остался стоять, подняв молот, но из его второй руки выпала та самая обломанная веточка, с которой он так часто игрался в походе.
Забыв о боли, я подскочил к нему и подхватил за плечи. Из носа Луки текла кровь, и он едва не закатил глаза, глянув на меня.
— Да смердящий твой свет! — прорычал я, едва не встряхнув пацана, — Что за божество⁈ Что за божество, я спрашиваю, в тебя вселилось?
— А оно до сих пор здесь… — прошептал Лука, снова возвращаясь в сознание, — Мне нужна вода!
Я даже растерялся, когда мальчишка оставил молот просто висеть в воздухе. Затем он, упав на коленки, схватил веточку и воткнул её в трещину в полу. И стал подгребать туда ладонями грязь… будто он сажал эту треклятую палку.
— Вода, господин Малуш, — пацан вдруг заплакал, — Я не умею делать воду!
Мы с Креоной непроизвольно переглянулись, и она улыбнулась. Я утёр слезу с щеки Луки и стряхнул её на ветку.
— Умеешь, малой, точно умеешь…
— Мало! — Лука нервно обернулся, — Второй удар я могу не выдержать, господин Малуш. Мой предел кончается!
Предел⁈ Какой ещё, в расщелину, предел? Да кто ты такой?
— Да твою ж… — выругался я, совершенно не понимая, что происходит, — Креона, что делать?
Растерялся я ещё и потому, что именно воду-то я вообще делать не умел. Ну, у магов огня с этим проблемы.
— А кровь? — спросил я, готовясь проколоть кожу Губителем, — Кровь пойдёт?
— Погоди, варвар! — чародейка уже стояла, накручивая всполохи голубой магии вокруг себя.
— Сегодня и так много крови пролилось… — сказал Лука, заворожённо глядя на Креону.
А та, создав вокруг нас целое облако инея и вихрем нацеливая его на воткнутую палочку, крикнула мне.
— Нужно тепло!
Наконец-то сообразив, что от меня требуется, я, выжимая из надорванных чакр последние крохи, выставил ладонь. Вихрь блестящих снежинок тут же обратился в дождь, который стал литься в аккурат под корень нашей веточки. А я закачался, поняв, что окончательно надорвался.
И тут прилетел второй удар…
Молот явно остановил кулак дьявола, но сам сорвался со своего места, едва не попав Луке по затылку. Я перехватил прилетевшее орудие железной рукой, одновременно отталкивая мальчишку, но меня тут же снесло будто пушечным ядром, и… удар!.. грохот камней… темнота…
Лука!
Я тут же очнулся и забарахтался, выбираясь из-под завалов. Правая рука, в которой так и был зажат молот, стрельнула резкой болью, но мне было не до этого. Сколько я тут провалялся⁈
— Лука! — крикнул я, сбрасывая с себя последний валун и вскакивая.
И я замер…
Потому что другой стены у пещеры не было, как и половины пола. Будто часть склона горы просто обвалилась, словно её кто-то отколол огромным… чем-то невероятно огромным.
Креона стояла рядом, задрав голову. Тут же сидел Лука, его лицо заботливо вылизывал медоёж. А там, снаружи, сражались два великана — один был уже осточертевший дьявол, а второй…
Второй великан выглядел, как манекен из толстых прутьев, поросших листвой. Только кто-то сплёл его из вековых деревьев, да таким огромным, что он не уступал в росте Дитю Недр и, замахиваясь, дубасил его огромными дубовыми кулаками. Грохот от их ударов стоял такой, что по округе расходились волны ветра, сдувающие пыль и дым.
— Смердящий све-е-ет, — только и вырвалось у меня.
Впрочем, удивляться времени не было, и я тут же подскочил к Луке. Лицо у него оказалось слегка измазано в крови, которую он растёр из-под носа, но сам мальчишка выглядел невероятно бледным. Закрыв глаза, он едва шевелился.
— Лука! — мне хотелось тряхнуть его, но я побоялся, что сделаю лишь хуже.
Как же мне в этот момент хотелось быть не варваром, не магом огня, и уж точно не тёмным… А обычным целителем, который легко бы влил свою жизненную энергию в хилое тельце.
У меня даже не было ни сил, ни желания удивляться, как же так вышло, что от страха потерять мальчишку у бывшего Тёмного Жреца сводило руки и всё тело буквально холодело. Дожил, Десятый!
«Да, дожил!» — со злостью ответил я сам себе и крикнул ещё раз:
— Лука!
Он открыл глаза и улыбнулся, а потом показал пальцем: