Кажется, Яриус-то и сам не знал, что ему делать со своей тёмной ипостасью. Точно так же и все его последователи не знали, что толком делать.
Как этот неудачник-Храмовник, которого я располовинил порталом. Нащупал в тёмном искусстве самый простой путь получить былую силу, и все мозги тут же растерял.
Я снова вспомнил слова Луки про тёмный пантеон, потом посмотрел на свои руки. Ну, смердящий свет, я так привык быть хорошим и сеять добро!
— Какой у них хороший корабль, — улыбнувшись, сказал я, — Целёхонький, быстрый, и на нём наверняка много настоящих моряков.
— Тогда давайте спустимся в трюм и тихонько их подождём, — предложил Виол.
— Лука, — сказал я, — Тебе придётся хорошенько закрыть эти двери.
Через зрение Кутеня я прекрасно видел, как корабль потихоньку подошёл и некоторое время дрейфовал вдалеке на расстоянии пушечного выстрела. Потом, подняв паруса, он потихоньку приблизился.
Лука, как я и попросил, стал читать молитву древу. Мне нужно было, чтобы от мальчишки исходило мощное светлое сияние — на борту вражеского судна наверняка найдутся такие маги, которые это почуют.
У этого сияния было одно замечательное свойство. Если остальные будут сидеть тихо и прикроют свои ауры, насколько смогут, то их не учуют. Светлое сияние затмит всё… Ну, кроме тёмного.
Кутень держался подальше, витая над волнами, но я прекрасно видел, что на борту собралась пара рыцарей-Храмовников и несколько настоящих тёмных послушников — одетые в чёрные робы, они подняли ладони и думали, что прощупывают наш корабль.
Это были, кстати, не лучевийцы. К счастью, чтобы почуять Кутеня, они должны были быть хотя бы равны ему по силе. Поэтому тёмные сказали Храмовникам именно то, что мне и было нужно — на борту сильный светлый… и всё.
Поэтому вскоре судно, управляемое довольно опытным штурманом, стало приближаться. И прежде, чем чужой борт заскрипел о наш, мне вдруг пришла в голову шальная мысль.
— Слушай, Лука, — прошептал я, заставив мальчишку открыть глаза, — А ты можешь повторить тот трюк с ветвями?
— Зарастить новую пробоину? — спросил Лука, — Но с кораблём ведь всё в порядке.
Я склонился к нему и прошептал на ухо то, что мне бы хотелось увидеть. Лука, услышав пожелания, только округлил глаза и вжал голову в плечи — как любой мальчишка, он сразу же засомневался, что справится.
Виол, который, естественно, слышал моё шёпот, тут же сказал:
— Лука, если у тебя получится, нам не придётся с ними сражаться. Ведь так будет лучше всем.
Мальчишка со вздохом кивнул.
— Я попробую.
Сверху как раз раздался стук — на корабль перекинули мостки. Затопало множество сапог, послышался лязг доспехов.
Лука же в это время, прикрыв глаза, направил молот к борту корабля. Чуть-чуть поморщился, словно пытался подобрать слова…
Когда в заросший ветвями и забаррикадированный нами трюм стали требовательно стучать, дощатая стена сбоку от нас вздрогнула. Потом стала расцветать листочками и пускать новые ветви. Эти ветви стали скручиваться, образуя довольно большой круг, как раз для меня ростом.
А круг в свою очередь стал углубляться — доски в его центре прогнулись наружу, превращаясь в тоннель. И вдруг с той стороны раскрылся выход… в другой трюм.
Лука, как я и хотел, просто срастил два корабля, соединив их растительным плетёным коридором. Мы не мешкали и оказались на другой стороне спустя мгновение.
Мальчишка сразу же повёл молотом и коридор закрылся. На стене осталось только несколько веток со свежей листвой.
— Вау, — у мальчишки загорелись глаза, — Я и не думал, что так умею!
— Какого⁈ — раздалось сбоку, — Хорлова падаль!
Парень в замызганной рубахе даже не успел броситься к лестнице, как в него прилетел мой незримый кулак. Пришиб я его не сильно, лишь приложил о столб.
Судя по одежде, это был моряк… А мне хватило всего одной ночи на корабле, чтобы понять, что в море моряки, оказывается, очень ценные ремесленники.
Тихо поднявшись наверх, я заметил ещё пару моряков, стоящих возле мостков и разглядывающих, как Храмовники на соседнем корабле ковыряют клинками вход в трюм. Рулевой у штурвала тоже внимательно смотрел, поэтому на огромного бросса, вылезшего из трюма, никто и не обратил внимания.
С этой стороны, стоя прямо на мостках, остался один тёмный, но лёгким толчком ладони он отправился вниз. От удивления он даже не вскрикнул, так и исчез в ледяной воде.