— А я, кажется, знаю, кто это, — задумчиво сказал Виол, отодвигаясь подальше и от Креоны, и от бездыханной воительницы.
— Это тётя, — важно кивнул Лука, — Такая же красивая, как и Креона.
Чародейка заметно смутилась, но руки не опустила, не сводя взгляда с белокурой.
Я всё же на всякий случай отложил её меч подальше. Вытянул у воительницы несколько метательных лезвий из-за пояса… И под курткой обнаружились ножи. Маленький топорик, свёрнутый кнут с острым лезвием на конце, по ножу в рукавах. Еще и пара кинжалов в сапогах.
Кхм, смердящий свет, что за коллекция холодного оружия⁈
Звякнул вроде бы последний клинок, упавший в кучу. Вроде бы последний… Я задумчиво глянул на её грудь, прикрытую ситцевой рубашкой, но бард тут же сказал.
— Если коснёшься её груди, громада, никакого разговора не получится. У них это святой запрет.
— У кого, у них?
Виол выдохнул:
— Ну, кажется, это и вправду пайнская дева…
— Кто?
— Ты что, Малуш, не слышал о пайниландских девах? — спросила Креона.
— Я так думаю, сейчас услышу.
Глава 29
Если выйдешь из Хладограда на восток, то рано или поздно придёшь к Северному морю. Это море — холодный залив, который мы так удачно переплыли. Он разделяет верхнюю, северную часть Троецарии на две: на земли Хладограда и на Бросские горы.
Но если выйти из Хладограда на запад, то вскоре придёшь в земли Пайниландии, как её называют собственные жители. Жительницы…
Это были земли, густо заснеженные и поросшие целыми морями вечно зелёных хвойных лесов, и при этом богатые парящими горячими источниками, скрывающимися в каменистых равнинах и предгорьях.
Заселена она была воинственными пайнскими девами. Говорят, на их языке это значит «дева из леса».
Девы эти были воинственны настолько, что земли Хладограда на западе все обросли множеством погостов и крепостей — царские и кнезовы дружины денно и нощно несли службу на границах.
Как у этих дев обстоят дела с мужчинами, никто не знал, лишь ходили страшные сказки в народе. Но они всегда охотно похищали мужчин в Троецарии… Тут бы пошутить, «разве есть в этом что-то плохое для мужчин?» Тем более наша незнакомка на самом деле была очень недурна собой, это было видно даже сквозь грязь на лице.
Но нет, о пайнских девах ходила очень дурная молва. Вероятно, мужчины в их землях последние свои дни и вправду проводили в любовных утехах, вот только потом их приносили в жертву во славу Моркаты.
— Моркаты? — я удивился, — Я не ослышался?
— Да, Малуш, они тоже поклоняются Моркате… Только Деве Моркате.
— Эээ… — я поскрёб подбородок.
— О, громада, это же легенда о том, что до того, как богиня встретила бога Хморока, который охмурил её своей мрачной мужественностью, Морката была богиней свободной, независимой и с очень скверным характером.
— А Хморока они?..
— Отрицают. Ненавидят. И старательно молятся, чтобы он никогда не вернулся, — сказала Креона, — Так что если эта сволочь услышит, что ты как-то связан с северным богом мрака, то будь готов защищать своё горло.
— Уже услышала, — я хмыкнул, покосившись на неподвижную пайнку.
Креона тут же прикрыла губы ладонью:
— Моркатова стужь! Я не хотела!
— Не страшно. А с вашим Храмом Холода они дружат?
Чародейка, не отрывая напряжённого взгляда от девицы, прошептала:
— Ненавидят ещё страшнее, чем Хморока и его Тёмных.
— Считают вашу веру ересью?
— Не совсем, — Креона покачала головой, — Считают, что если нас не будет, всех до единого, то и нашей Моркаты не будет. А будет только их Дева Морката.
— Да, громада, — Виол кивнул, — Если верить тому, что я слышал, то более оголтелых фанатиков не найти. Их с самого младенчества учат убивать и ненавидеть всех, кто отрицает их веру. То есть, всех.
— А разве Девы Моркаты не существует?
Креона аж ахнула:
— Есть только одна Морката! Богиня луны и холода, повелительница северных льдов, сияющих в лунном свете! Жена, с ледяным хладнокровием ждущая своего мужа из небытия Вселенной!
Как я остановил лезвие, летящее Креоне в грудь, одному мне и известно. Но я уже заранее почуял, что незнакомка давно очнулась, хотя надо отдать ей должное — она совершенно не подала виду. Не дрогнула ни одна мышца, даже дыхание не сбилось.