Её эмоциональный фон не сбился, хотя такой фанатик должен был фонтанировать эмоциями. Но всё же колыхнулось что-то неуловимое, связанное с моей бросской кровью… Моя кровь будто почуяла тёмный замысел, зреющий в хладнокровном разуме пайнской девы.
И когда я задал вопрос о Моркате, который являлся краеугольным камнем веры двух народов, и который не мог оставить равнодушной эту воительницу, вот тогда-то и колыхнулась её ярость.
Ух, смердящий свет! Это было быстро… Креона ещё только расширяла глаза, не успевая понять, что в неё летит смерть — кстати, этот ножичек и вправду был спрятан между грудями пайнской девы — как моё магическое щупальце перехватило лезвие.
Чародейка тут же ударила холодом в то место, где только что лежала пайнская дева, но та уже метнулась в сторону. И ещё один бросок лезвия, теперь в барда…
Я успел перехватить и это лезвие, но сраная дева, как оказалось, обманула меня. Потому что с разницей в один миг полетели ещё ножи, только теперь в Луку. Откуда у неё столько? Сколько у неё там их?
Бард ошалело смотрел на лезвие, пойманное мной прямо перед его шеей, а Лука, улыбаясь, смотрел на нож, застрявший перед его носом в стволе крохотного деревца… Одинокого кустика, мгновенно выросшего перед ним и зажавшего в своей коре смертоносный снаряд. Второе лезвие, к счастью, я успел перехватить.
Моё удивление тут же снесло пробудившейся яростью… Ну, грязь, этого я тебе не прощу! В мальчишку⁈
Девица, сделав обманный манёвр, кинулась к кучке своего оружия, но Креона успела метнуть в неё пучок холода. Правда, пайнку он никак не отвлёк… Зато отвлёк мой удар.
Точнее, снёс так, что она улетела в снежную темноту.
А я не остановился, метнувшись следом. Пайнка не успела упасть, как в неё полетели мои магические щупальца. Она заметалась из стороны в сторону, с завидной точностью уворачиваясь от них, но всё же пропустила один удар, другой… А потом мой кокон перехватил её, стиснул в обжигающих объятиях, и я приблизил её к себе, желая взглянуть на то, как она встретит свою смерть.
Встречала она её, к сожалению, с воинским хладнокровием. В её зрачках не было ни единого сожаления, что она что-то сделала не так, и дева явно ждала встречи с высшей Девой…
И я, тяжело дыша от гнева, уже собирался совершить правосудие, как сзади послышался спокойный голос Луки:
— Господин Малуш, так вы сделали выбор? Займёте место в тёмном пантеоне?
Словно что-то щёлкнуло в моей голове, вернулся контроль над яростью, и я, обернувшись, покосился на пацана. Снова он о тёмном пантеоне…
— А я обязан это сделать? — только и спросил я.
Этот вопрос, как я знал, должен был долететь до высших сил, которые явно затеяли новую шахматную партию.
Я дошёл до Храма Хморока, как они хотели. Низверг Бездну во Тьму… Что им ещё от меня надо?
— Такова воля богов, — мальчик сидел, выковыривая застрявший в деревце ножик. Его так занимал этот процесс, что он аж язык высунул от азарта.
Едва я услышал про волю богов, как на моём душевном загривке стала подниматься шерсть. Я был согласен послужить Небу в обмен на жизнь дочери, но и только. Дальше становиться послушной пешкой в руках богов я точно не собирался.
Я уже был пешкой долгие восемнадцать лет…
Всё, что я сейчас делал, это ради обретённых друзей и моего бросского народа. А корыстных богов, преследующих свои цели, я за друзей точно не считал.
— А Древо? — всё же спросил я, надеясь, что мгновение прорицательства у мальчишки не прошло, — Что оно думает?
Мне почему-то это было важно. Вечное Древо уже не раз спасало жизнь мальчишке.
— Древо просто себе растёт, — сказал Лука, как раз вытащив ножик и начав им же пилить кустик, — Помнят о нём боги и люди, или нет, Древо всегад растёт.
— Что бы это значило? — тут же оживился Виол, — Громада, это послание нам? Это, наверное, особое знамение от Древа своим последователям-лиственникам. И видит Маюн, ты понял его.
— А что тут понимать? — я опустил вспотевшую уже от жара моей магии пайнку на землю, — Перевожу на язык бардов — делайте что хотите, это ваш мир. Ваш выбор.
— Даже как-то обидно, — буркнул Виол.
Все замолчали, лишь слышался скрип обстругиваемого мальчишкой ствола. Он что-то пытался смастерить из срезанного кустика.
— Если я тебя отпущу, ты попытаешься нас убить? — спросил я пайнку.