Я лишь скромно отмахнулся, раздумывая, что делать дальше с этими двумя.
Ненависть между их лагерями, которые поклонялись по сути одной богине, была запредельной. То, что люди склонны трактовать веру, как им угодно, я всегда знал. При этом каждый, естественно, считал свою веру единственно истинной — такова уж человеческая природа. Человек может ошибаться, но признавать это он не может.
И я даже не хотел объяснять этим двум яростным послушницам, что их богиня и вправду такая, какой они её себе представляют. Законы мироздания таковы, что Морката может существовать в двух, и даже более ипостасях — и как Дева Морката, не знавшая Хморока, и как его верная жена.
Человеческий смертный разум не может постичь божественной логики, на то она и божественная. Но вот почему сама Морката никак не разберётся с этим? Это довольно странно…
Ведь я заметил, что холод Креоны не причинял вреда пайнке. При этом от девы практически не было магического фона — она была обычной воительницей, просто очень крепкой духом. Да, сила воли человека может творить чудеса и даже противостоять магии… Ну, в разумных пределах.
Получалось, сама богиня не даёт применять магический холод против пайнских дев.
Мановением руки я снял с Креоны воздушный щит:
— Креона, давно вы воюете с ними? — я кивнул на пайнку, — Они всегда были неуязвимы перед вашей магией?
— Варвар, как ты смеешь затыкать мне рот⁈ Да в моркатов нужник твои вопро… — договорить я ей не дал, снова закрыв.
Теперь была очередь пайнки.
— Как тебя звать?
— В навозную кучу твои вопросы, отродье изгнан… — и она не договорила.
Я выдохнул. Открыл Креону:
— Хорлова!…
Закрыл. Открыл пайнку:
— Моча северного оленя!
Закрыл…
— А мне нравится, — признался Виол, — Вот бы мне управлять такой магией. Это ж какую музыку можно создавать? Как свет — зажёг и погасил, зажёг и погасил, — он начал водить пальцем, словно дирижировал хором, — Хор… Моча… Хор… Моча… Ча-ча-ча!
От скуки я вернулся к освоению превращения в огонь. Лука на этом поприще уже делал большие успехи — мог превратить палец в свет. Но дальше этого пока не заходило.
Креону я, конечно, долго держать в молчании не стал. И она, к счастью, вполне успокоилась, сидела тихо, не выпуская из рук потрёпанный фолиант. Лишь наблюдала за тем, как Лука, наигравшись со светящимся пальцем, снова вернулся к созданию дудки.
Пайнку я не выпускал из купола тишины, и она, недовольно поджав губы, тоже наблюдала, как мальчишка её же ножиком вырезал дырочки в заготовке.
— По нашей вере… — вдруг сказала Креона, заставив всех нас повернуть головы, — По нашей вере мы не можем причинить пайнским девам вреда, потому что Морката не хочет осквернять магию холода. Она не хочет прикасаться к ним, спасая нас от этой ереси.
Я усмехнулся. Оказывается, как можно всё перевернуть… А жрецы у них в храме не зря свой хлеб-то едят.
— Что за книга?
Креона обняла её так, будто хотела скрыть от наших глаз.
— Это Первое писание, отданное богиней луны и холода первой лунной сестре… Она и стала первой верховной жрицей, первой настоятельницей Храма Холода, и это было много-много лет назад, ещё до войны севера с югом. Сменились уже десятки настоятельниц, передавая книгу из рук в руки.
Её пальцы ласково огладили корешок, но тут же Креона стиснула кулаки, будто побоялась собственной дерзости.
— Я видела эту книгу лишь на главном алтаре. И даже подумать не могла, что эти мрази посмеют… — её голос сразу исчез за завесой, и Креона несколько секунд в упоении ругалась, пока до неё не дошло, что она опять наказана тишиной.
Вдруг подала знак пайнская дева. Она нашла в себе силы подняться и сесть по-воински, скрестив ноги.
— Меня зовут Рогнеда, я дочь нашей верховной матери, — сказала она, едва я снял щит, — Сын изгнанников, помоги мне бежать обратно в мою страну, и я скажу матери, что ты помог мне. И быть может, твой грех будет прощён.
— Нет, спасибо, Рогнеда, — я поморщился.
— А красивое имя, — признался Виол.
— И тётя красивая, — кивнул Лука.
На пайнку эти слова не произвели никакого впечатления. Да и откуда — она росла в совершенно другой культуре, и комплименты никак не трогали чёрствую женскую душу.
Бард сразу это понял и потерял интерес к воительнице. Но я всё же спросил: