Нетерпение сердца
Глава первая
Он спускался по лестнице. Сука. Почему нужно было опаздывать именно сейчас. И дело не в том, что стрелка часов давно перевалила за восемь, ведь какая к черту разница, сколько времени осталось, если ты уже опоздал. Пару поворотов, два лестничных пролета, и он будет на месте. Совсем небольшое расстояние для такого чертовски большого поместья.
— Ты опоздал. — констатировал факт мужчина в строгом пиджаке, будто пытаясь содрать своим внешним ту нелепую картину с котами на стене, которую когда-то повесила мама.
— Знаю, отец. — парень хмыкнул, осмотрев его с ног до головы. День недели можно было определить по рубашкам Мистера Кэмпбелла. Сегодня она была темно голубого цвета - значит на календаре красным кружочком отмечен понедельник.
— Люди не любят, когда опаздывают. — продолжил тот, приглашая сына за стол, где лежало три сервиса.— Лучше всегда быть на пять минут раньше, чем позже.
— Я перестал придерживаться этого правила, когда застал тебя с той секретаршей в кабинете. — пожав плечами, хмыкнул парень, смотря в глаза отца, который сейчас были готовы испепелить Энтони на месте.— Может, иногда нужно задерживаться. — продолжил сын, сев напротив отца.
Скулы мистера Кэмпбелла напряглись настолько, что ,кажется, сейчас его челюсти перетрутся друг об друга, превращаясь в мелкую крошку. Каким кайфом было видеть его раздражение, пока все эти шавки, которые вились вокруг него, вызывали в нем лишь эмоции в диапазоне от безразличия до раздражения.
Из рта мужчины уже начала вылетать очередная напыщенная реплика, но он остановился, наблюдая за тем, как в столовую зашла женщина.
Она была идеально. Идеальна, начиная с бриллиантовых сережек в ушах, которые могли бы украсить любую гостиную этого затхлого места, оттеняя своим сиянием мраморный стены и имбирные фляги, до черных лаковых туфель, которые аккуратно ступали по отполированному полу.
Она так естественно смотрелась среди хрустальных ламп и стола из красного дерева, что, казалось, была тут лишь в качестве элемента декора. Наверное, так и было.
Женщина подошла к его отцу, отпустив свои тонкие руки на плечи, пока ногти с совсем новым маникюром слегка помяли только что поглаженный костюм.
— Привет, дорогой. — промурлыкала она, будто целуя мужа куда-то в шею. Хотя в реальности даже не коснулась губами его кожи, скрытой под воротником рубашки.
— Саманта. — безразлично ответил тот, аккуратно отодвигая чужие руки от своих плеч. — Присаживайся, мы только начали завтрак. — мужчина открыл газету, больше не обращая внимания на реплики своей жены.
Она аккуратно села за стол, улыбаясь Энтони, пока тот думал о том, что они с отцом только что начали не завтрак, а очередное утро в напряженной обстановке, которое будет занесено в личную копилку испорченного настроения. Кажется, в этой гипсовой свинье скоро тупо не останется места.
— Энтони, дорогой, передай мне соль. — мягко улыбнулась женщина, пока в ее глазах читалась слишком явное притворство.
— Ты легко можешь до нее дотянуться. — ответил парень, отведя глаза в сторону. — Тем более, ты ведь не хочешь, чтобы в организме нарушился водно-солевой баланс. — продолжил он, вернув Саманте ее самый любимый вид улыбки. До дрожи в костях фальшивой.
Женщина нервически прочистила горло, постукивая ногтями об стол, который точно не был предназначен для таких сиротливых завтраков, потому что на нем все еще оставались следы от маминой готовки, когда она плевала на все приличия и резала овощи прямо на дереве, оставляя повсюду мелкие зазубринки. Доказательство того, что она все еще здесь. Все еще рядом.
— Энтони, подай Саманте соль. — спокойно проговорил его отец, выпив свой двойной ристретто.
Кэмпбелл младший выучил достаточно правил в своей жизни. Как говорить, как сидеть, как вести себя с теми напыщенными дураками, которых пресса называла высшим обществом, но главным правилом было то, что бессмысленно противиться тому, что не сделает тебя хуже. И он пытался, поэтому у тарелки Саманты оказалась сольница, которую она с такой легкостью могла взять сама.
— Спасибо, дорогой. — улыбнувшись, приторно проговорила она, от чего Энтони чуть не передернуло.
— Спасибо за завтрак. — спокойно ответил он, вставая со своего стула. Практически единственное вещью, которая не изменилась в поместье за двадцать лет. Они так и остались пластиковыми, насколько бы нелепо это не смотрелось в морях всего хрусталя, который был разбросан по помещению. Но вот только в этих стульях было больше жизни, чем в любой лампе, покрытой густым слоем пыли, который не удосужилась убрать ни одна из горничных в этом затхлом поместье.