Применительно к пациенту эта трудность заключается в том, что, рассматриваемый женой в качестве больного, он ожидает помощи, понимаемой им чаще всего как последняя надежда для спасения брака. Что касается врача, то проблема выглядит сложнее, поскольку он отнюдь не является ясновидящим и не знает особенностей и половых пристрастий жены пациента, а ведь у женщин диапазон сексуальных стереотипов весьма богат и сложен. Если бы «кастрирующие» жены по крайней мере соглашались сотрудничать с врачом, это, возможно, и было бы выходом из положения, впрочем, тоже проблематичным, так как врач de facto становится посредником в эротическом диалоге, который должен иметь место между партнерами. Изменившееся в результате такого визита сексуальное поведение пациента может восприниматься женщиной как неискреннее, т. е. запрограммированное врачом. Иными словами, последний учит мужа, как быть партнером этой женщины. Выходит, что врач в подобной роли также не служит оптимальному решению проблемы. Лучше всего было бы склонить обе стороны к диалогу между собой, обмену информацией, а также выявить попутно психические механизмы, сложившиеся в этом союзе. Важным является и восстановление у пациента чувства собственной ценности: при этом ему внушается, что оно базируется отнюдь не на одной сексуальной умелости, а на целом ряде других не менее важных факторов. Отсутствие же сексуального опыта вовсе не означает ущербной мужественности. Приобретение этого опыта не связано с окончанием «сексологического университета», а достаточное ars amandi не является чем-то неимоверно сложным, хотя и требует определенных познаний, сексуальной практики, взаимодействия и диалога между партнерами.
Если «кастрируемый» муж достаточно рано обратился в консультацию, то можно успешно восстановить его ощущение самоценности и помочь ему в анализе брака. Хуже, если кастрация продолжается, тогда первоначальные неудачные попытки близости эволюционируют в направлении развития у него сексуальных расстройств, сначала ситуационных, а затем приобретающих форму устоявшегося невроза.
Возникновение сексуальных расстройств в описанной ситуации означает углубление процесса кастрации мужа женой, которая воспринимает эти расстройства как подтверждение ее мнения о своем партнере и целиком перекладывает на него вину за возникшие в их браке проблемы. Эта же вина приписывается ему и на суде, если все заканчивается бракоразводным процессом. Внешне ситуация как будто бы ясна: женщина утверждает, что она в половом плане здорова, а вот ее муж — импотент. Однако если дело о разводе рассматривается компетентным в этих вопросах судом, то все может повернуться совсем иначе, и случается, что понятие вины за сложившееся положение предстает в совершенно другом свете.
Кастрирующие своих мужей молодые жены сделались обыденным явлением (что наверняка радует феминисток и приводит в ярость большинство мужчин). Следует ли из этого, что мужчинам не стоит сохранять невинность до брака и лучше избегать опытных в сексуальном плане партнерш? Такие выводы были бы не только преждевременными, но означали бы необходимость возвращения к традиционной модели эротической нравственности, что представляется маловероятным. Для многих молодых мужчин задержка с сексуальной инициацией до момента вступления в брак становится распространенным фактом, обусловленным множеством возможных причин (например, мировоззрением, воспитанием чересчур заботливыми и властными матерями, неуверенностью в роли мужчины, типовой моделью супружества и т. д.).