Подобравшись поближе, мы из кустарника малинника наблюдали за жизнью деревни.
На огородах копались около десятка женщин и почти два десятка девок от десяти до шестнадцати лет. В небольшой кузне из трубы идущий дым давал знать о ее работе. Часть мужского населения, в основном подростки, лениво колола дрова и укладывала их в поленницы, большая часть мужиков косила траву на лугах, собирая ее в копны.
Старый дед с мальчиком пасли семь коров и три козы. Все жители деревни были одеты чуть не в рубище, почти все ходили босиком, лишь косари были в лаптях и в онучах.
Горын указал на стоящую около усадьбы четырёхколёсную конную повозку на длинных дрогах (продольной раме), уменьшающих дорожную тряску в длительных путешествиях. На двух длинных шестах, двух параллельных дубинах, посреди них как будто брошена нечаянно огромная корзина, округленная по бокам, как исполинский кубок; на концах дубин приделаны колеса, и все это странное создание кажется издали каким-то диким порождением фантастического мира — Подобные повозки по указу государя изготовили вместо телег незадолго до нашего перемещения. Только те крепились на ремнях для уменьшения набивания шишек на колдобинах.
Я кивнул — Эти тарантасы использовали бедные помещики в начале девятнадцатого века, интересно, какой сейчас год. Я проберусь в усадьбу, постараюсь выяснить куда мы попали.
Оставив саадак и топор, я шустро поспешил к одноэтажной усадьбе, которой явно требуется ремонт.
Здание имело два входа, парадный и с обратной стороны черный ход, через который я и проник. В доме была тишина, где-то раздавался храп. Я заглянул в одну комнату, там спали две девушки, а вот в той спальне, где похрапывал видно помещик, на кровати вместе с ним спала женщина. Еще в одной крохотной спаленке спала старушка. В гостинной с убогой мебелью, на обеденном столе лежали две газеты «Московские ведомости». На первой странице был изображён двуглавый орёл, который был единственным графическим изображением. Газета выходила три раза в неделю, номера 32, 33 и 34 были за конец апреля 1812 года. Под газетами лежал почтовый пакет, в котором доставили эти газеты. Адрес получателя было имение помещика Шубина в Савино Духовского уезда Смоленской губернии.
Я пробежал глазами текст первой страницы. Речь шла о награждениях. Интересно, сколько времени прошло с момента выпуска газеты. Сомневаюсь, что из Москвы доставка сюда была меньше недели. Скорее всего до нападения Наполеона остались всего максимум полтора месяца. Забрав последний номер газеты, я покинул убогое жилище помещика, который видно был очень стеснен в средствах. Даже мужская и женская обувь, стоящая на половичке при входе давно требовала замены или капитального ремонта у сапожника.
На кухне стояла кадка с тестом, накрытая полотном. Взгляд прикипел к котлу за русской печью. Его стальная дужка-подвес позволяла подвесить котел над костром. Забрав его с собой, прихватил глиняный горшочек с крупной сероватой солью. Подумав, взял еще пяток деревянных расписных ложек и деревянный половник, также разрисованный цветами. Взамен я оставил пару увесистых серебряных рублей, которые чеканили в Киеве по приказу Варяга.
Варяг выслушал мой доклад и полистал газету — Ну что, кардинал — на латыни, подмигнув, обратился Петрович к римскому легату — Тебе похоже повезло и ты действительно теперь попал в будущее, в одна тысяча восемьсот двенадцатый год! И оказались мы неподалеку от Смоленска, где-то в пятидесяти километрах от него наверное. Интересно, как после нашего исчезновения повернулось колесо истории. Но вот то, что вместо Александра Первого сейчас у власти царь Федор Десятый, говорит о изменении исторического развития!
Кардинал перекрестился — Пресвятая Мария! И что вы думаете делать? По-моему, наилучший выход сдаться властям.
Варяг усмехнулся — Ну уж нет, нас всех отправят в Дома умалишенных, хотя какими бы ужасными не были условия содержания в них, они все же дадут нам кров и пищу, и бедные крестьяне наверняка часто помещают туда своих родственников на время, чтобы пережить бесхлебицу. Впрочем мы можем заявить о нашем европейском происхождении, все мы, помимо самого Горепы и жен Артема, Владислава и Ярика говорим на нескольких языках. Сможем выдать себя за иностранцев, чьи документы утонули при переходе вброд реки.