Мой отец хмыкнул — И как же мы попали под Смоленск, ни разу не нарвавшись ни на военных, ни на полицию? И самое главное, на чем мы сюда попали! Да еще с целой псарней!
Варяг развел руками — Думать надо однако! Давайте все подключайтесь к мозговому штурму. Не пробираться же нам к границе в самом деле! Одно меня радует: неподалеку от Смоленска находится одна из наших закладок — золото и серебро, которое я поручил надежно спрятать в тайниках под Смоленском, Черниговым и Полоцком. Тайниками под Киевом и Рязанью занимались Ярик с Денисом, в Крыму тайник заложил Горепа. Кроки с их местонахождением у меня и у Розы. Так что умереть от нищеты нам не грозит. Но как нам себя легализовать? Да и одежда нужна этого времени. А то мы почти все в цифре из будущего, хотя берцы возможно и не вызовут особых вопросов.
Я невольно почесал затылок — Может все-таки зайдем в деревню и познакомимся с местным помещиком. В случае совпадения реальной истории с этой сообщим ему, что мы переселенцы скажем из Пруссии и решили сбежать в Россию через территорию Польши, отошедшую Пруссии по договору прошлого века. Если же наши земли Польша так и не смогла после тринадцатого века забрать себе, то еще проще. Мы конно пересекли границу и, отпустив животин, пешком лесами вышли к этому поместью. Броню свою всю спрячем, оставив только бриганты. Их под одеждой и не видно. Из оружия луки, кинжалы с ножами и топоры возьмем. Ну любим мы охоту с луками. С детства обучались. Как то так. А документы мы при переправе через Неман потеряли, когда уходили от погони французов.
Варяг махнул рукой — Все шито белыми нитками, но деваться нам некуда. Можно попробовать. Котел и ложки спрячем тут, потом когда начнем партизанить, пригодятся. Мясо барсука в глине обваляйте, с собой как и оленя возьмем. Ладно, ждать не будем. Разведка, там вам зайчатины оставили, перекусите и в путь. — повернувшись к сидевшему на травке кардиналу, Варяг добавил — Ваше Высокопреосвященство, придется совершить прогулку, хватит отдыхать.
Разрубленную тушу распределили между собой мужчины и попаданцы потянулись в сторону березняка. Последним семенил кардинал, мучаясь от мысли, остались ли кто из братства магов в Ватикане и как с ними связаться.
Семен Иванович был разбужен криками кухарки, деревенской бабой, жена одного из крепостных, которых числилось всего четырнадцать душ. Правда женщины и дети крепостными списками не учитывались и подушную подать за них платить было не нужно. Чем пользовались многие помещики, наживаясь на продаже детей, особенно девок, за которых можно было неплохо выручить. Обычный крестьянин-доходяга оценивался в 5–6 рублей за штуку. Если крепостной имел какие-либо особые навыки или умел, например, хорошо стричь, брить, то оценивался дороже. Молодые девушки, которых приобретали в качестве горничных оценивались в 50–60 рублей. Молодые крепкие мужчины были особенно ценным «товаром», так как могли быть полезны как в хозяйстве, так и для продажи государству в качестве рекрутов. Их стоимость доходила до 120 рублей серебром. Замужняя женщина среднего возраста стоила дешевле своего мужа — примерно 10 рублей, а их дочери возрастом 10–13 лет оценивались в 4–5 рублей.
Супруга коллежского асессора, отставного майора, дворянина и помещика, владельца небольшого имения Савино Мария попыталась было убедить его продать детишек и девок, чтобы хоть немного вылезти из нищеты и долгов, однако ее Семен был категорически против. Его мать Христина Константиновна тихо плакала ночами в подушку, стараясь за столом отказываться от еды, убеждая, что ей вполне достаточно кусочка хлеба с молоком. Хорошо, что три коровенки и две козы обеспечивали семью помещика молоком. Да и наличие яиц, часть которых вместе с небольшим количеством творога отвозились каждую неделю на рынок в Духовщину, давали возможность не скатиться уж совсем в беспросветную нищету. Гусей же к зиме забивали и продовали, оставив себе одну тушку.
— Барин! — кухарка не дала уснуть, заглянув в их спаленку — Да что же такое деется! Котел пропал, все ложки и половник расписные. Соль тоже, вместе с стаўбунком пропала! Правда вор какой-то странный пошел, вот серебро оставил!
Помещик подошел к нарушительнице сна и принял у нее два серебряных рубля, увидев выбитый год, помещик покачал головой — Это же надо! Одна тысяча двести девятнадцатый год. Царь Федор Первый! Да такие рубли коллекционерам за огромные деньги продать можно! Тринадцатый век, это редкость невиданная.
Позавтракав кашей и молоком, семья Шубиных хватилась пропажи газет.