Варяг тут же отдал приказ тысяче дружинников и двум тысячам новгородской пехоты из резерва войти в открытые ворота и захватить город.
Еще почти сорок минут шла ожесточенная рубка, но нежелавшие сдаться монголы были полностью уничтожены. Затем окружили хорезмийцев и потребовали их сдаться. Сняв с них всю защиту и забрав оружие, их всех повязали. пленных решили использовать как носильщиков, загрузив их добром, найденным в ставке Чингисхана, все перенесли за городские стены.
Несмотря на желание предводителей крестоносцев пограбить город, легат отдал приказ следующим днем выдвигаться к Самарканду. В Бухаре же остался Варяг и предводители с небольшим количеством дружин для справедливого раздела разграбленного города. Сформированные отряды по изъятию ценностей методично обходили дома и после обыска все конфискованное сносили в одно место, во дворец. Жителей не трогали, их женщин не насиловали, введя железный порядок в захваченном городе. Оставив в Бухаре доверенных людей, которые должны были составить опись захваченного и надежную охрану из новгородцев, Варяг и предводители крестоносцев выдвинулись днем позже, без труда нагнав свое войско, которое по долине Согдианы двигалось к Самарканду. Варяг оценивал находящиеся в городе войска хорезмшаха в сорок пять тысяч, у них были двадцать слонов.
Самарканд был столицей шаха и центром его обороны — гарнизон города был большим, а его укрепления — одними из самых мощных в империи. Однако в реальной истории Чингисхану удалось изолировать его, захватив и разрушив Бухару внезапным манёвром, а затем опустошив близлежащие города в Мавераннахре. После отражения сил помощи монгольская армия, усиленная после захвата Отрара, устроила засаду и уничтожила защитников города, вышедших на вылазку. Жители города вскоре сдались по наущению мусульманского духовенства; большинство из них были обращены в рабство или призваны в армию по традиционной монгольской традиции.
Пятнадцать тысяч монголов, окруживших старую столицу империи, были уничтожены неожиданным ударом конницы. Во время осады командующие туменов не давали им бездельничать. Ночью и днем сотни сменяли друг друга в караулах, шли на фуражировку, отправляли табуны на выпас.
Монгольский воин кардинально отличался от кипчака или туркмена. И тот и другой считали законным правом требовать от начальства бараньей похлебки.
Монгол же отвечал за свое (и начальника) пропитание собственной спиной. Если в его седельной сумке не находилось хурута, по хребту гуляла плеть десятника. Десятника лупил сотник, сотника драл тысячник. Неспособных обеспечить порядок и довольствие, быстро меняли людьми достойными власти.
Делом были заняты все и всегда. Изредка отчаянные кулюки подлетали к стене, сшибая стрелой незадачливого защитника, рискнувшего высунуть нос в бойницу. Голод и скученность справлялись куда лучше штурмовых лестниц и осадных машин. Уже через месяц город притих. Спустя два оттуда потек беззвучный стон.
Уничтожение союзниками монголов было воспринято духовенством Самарканда как чудо и ворота перед освободителями раскрылись как по мановению волшебной палочки. 30 тысяч воинов-канглов, бывшие опорой хорезмшаха Мухаммеда и его матери Туркан хатун сложили оружие, сама Туркан хатун вышла к победителям с просьбой не трогать население города.
От захваченной добычи у крестоносцев кружилась голова и они удивлялись, почему ни один крестовый поход не ставил себе целью завоевать Среднюю Азию. Предводители с восторгом высказывали похвалы воинскому гению легата, а тот хитро поглядывал на Варяга.
После захвата Самарканда большинство рыцарей высказалось против продолжения похода.
Легат призвал рыцарей к их совести — До Отрара всего осталось пройти чуть больше недели! Нам нужно застать оставшихся монголов, их всего около пяти тысяч, врасплох. Для охраны богатств Самарканда мы оставим всю пехоту, а конница отправится добить остатки монгольской армии. Бог хочет полного очищения земли от этой заразы! Легкая же конница половцев, мокши и эрзя дойдет до монгольских стойбищ и уничтожит этот народ полностью!
Английский король Иоанн, ставший неформальным лидером среди знати крестоносцев, заявил — Я предлагаю не тратить время на освобождением Отрара, с этим прекрасно справятся пятнадцать-двадцать тысяч этих ваших дикарей половцев. Что для них жалкие пять тысяч! Если мы хотим быстрее выполнить пожелание Святого престола, нам нужно всей нашей тяжелой коннице вместе со всеми легкой кавалерией сразу отправиться в самое сердце этих монголов и вырезать всех под чистую по их же обычаю: всех кто выше оси колеса. Многие пленные рассказали, что монголы своих пленников почти полностью вырезали и вытапливали жир, который потом использовали в своих зажигательных смесях. Эти нелюди должны гореть в Аду.