Его пропажа, как-то завязанная на временное запечатывание или уничтожение Перводракона Скверны, сильно шарахнула по только-только восставшей из руин Аскелладе. А когда-то она была лишь самой захолустной, бедной провинцией от простиравшейся на весь материк Империи. Теперь же это было последним укрытием светлых, что примостились тут, на западном краешке материка.
Короче.
На Аскелладу навалилось все и сразу: где-то потерялся Первый, забравши, похоже, с собою в могилу и Аспида, пускай и на время; отовсюду, и особенно из глубины континента - из-за Пепельной Пустоши - прут ежедневно и еженощно перемалываемые под Хордой орды чудовищ, демонов и нежити; еще буянили разрозненные, но по-прежнему доставучие огрызки драконов Скверны.
Уже было безмерно хуёво.
Но потом стало куда хуже: буквально за десятилетие произошли разлады и в стане узкоглазых - хашидов и гезирцев; и в далеких мангровых джунглях альвов. Условная причина и одновременно последствие произошедших расколов - юный Бог-Демон, Гхаазу, невесть вообще как выродившийся где-то там, в бескрайней хашидской степи. Это привело к массовому исходу мятежных хашидов сильно южнее, в степи; альвы же начудили куда как серьезнее.
За какие-то метафизические шиши продавшие себя или вообще демонам, или отдельно Гхаазу, или вообще Бездне как таковой, не знаю; они еще умудрились запечатать в каком-то разломе горячо обожаемую ёкаями лисичку Хушайну, эту ихнюю богиню-зверодевочку. Вроде как она обстановку мониторила и в один момент попыталась не позволить половине альвов скурвиться и продать жопу темным силам.
Но не вышло.
А там уже по мелочам, да пошло дерьмо по трубам: ёкаи люто-бешено возненавидели за содеянное и светлых, и темных альвов, пускай даже последние - виновники - давно уж как ушли из этого мира куда-то в Пустоту, если не считать Вивиэль; хашидские султанаты постоянно выёбываются на коронные земли, грозя в ближайшее время учинить серьезный набег на хашаррскую и хьярскую провинции королевства. Еще гезирцы у себя в долине там закупорились, Маргьерия желает независимости, да и у гномов чё-то там мутное под Обсидиевыми Горами происходит - какая-то хтоническая дрянь лезет из недр...
- Да пиздец, нахуй! - фыркнул я в какой-то момент, ошалевши от этой массы исторических данных, что разом вывалил на меня китаёза. Не хочу вообще более погружаться в эту тему, хотя это Бэй еще по-максимуму ужал для меня эту вот тысячелетнюю хронику событий с момента развала Империи. - Чё вы тут вообще наворотили, не разберешь. Даже вникать не хочу, просто скажите, куда воевать, я все сделаю...
- Скажем, скажем. - хохотнул Бэй, но и далее продолжил пояснять для меня кой-какие нюансы, чему я не возражал. Без хотя бы приблизительного понимания здешней политическо-исторической кухни можно и ненароком начать воевать не в ту сторону. И тогда все, бля, приехали, сука-столб...
Нет, конечно, это все наверняка еще в игрушке упоминалось. Но это мне нужно было бы тамошние квесты читать с лупой, слушать каждого хрена, ну и до опупения зачитывать каждую интерактивную книжку, что были раскиданы по дальним углам локаций. Мне такого счастья не надо было, спасибо. Сейчас уже пожалел, конечно, но и здесь я лучше кого-то доверенного допрошу, нежели буду сидеть и мозги ломать на тему политики и истории...
Вплоть до рассвета мы таким образом и просидели - за просвещающей меня болтовней. По мере своего продвижения диалог потерял прежнюю напряженность, неуклюжесть, и стал просто беседой двух приятелей. Помалу и я чего-то рассказывал, но без подробностей. Хватало любой мелочи, чтобы захватить интерес белоснежки - я ж землянин. Любая чисто техногенная штучка может быть так здорово расписана для обывателя этого мира, что у меня крутых историй хватит аж на всю бессмертную жизнь...
Кстати, я только сейчас сообразил, что Бэй сейчас все в том же самом белом халатике - просто наизнанку его вывернул. Типа, тогда он был в парадном облике, сейчас же раз - навыворот его переодел - и стал чисто ниндзей. В ночи очень тяжело разглядеть, причем было в упомянутой тяжести и что-то чудное - зачатки стелс-механики, не знаю. Словно силуэт китаезы расплывается, сливается с местностью, когда отводишь взгляд и смотришь периферийно.
А разговор продолжался, заходя в совсем уж мутные дебри: