Конечно, если мы планируем прожить больше, чем до конца Таймера.
Вообще-то Чжан Лей наверняка встретился со мной скорее ради вербовки. А Серебрякова сама виновата, что не оставила копьё Сергею. Но тем лучше.
— Может и так… — женщина смотрела, как я выкладываю на стол предметы и подвигаю осколок шпиля. — Но формат переговоров может вызывать вопросы. Ещё нам стало известно о материале ранга А-плюс, который вчера едва не украли. Вы не думаете продать и его?
— Пока нет. Планирую поискать лучшее применение.
— Господин Корнев, вы же не возражаете? — напрямую спросил у меня Чжан.
— Что вы, разумеется нет, — ответил я на китайском.
— Высокоранговый материал… — неожиданно, кристалл интересовал его больше всего. — Подобное можно применить в стационарных артефактах. Это всё, что удалось добыть?
Я промедлил, обдумав риски и всё же ответил.
— Нет, но в рамках этой сделки счёл это достаточным. Если честно, хочу попробовать себя в артефакторике, как бы странно это ни звучало. Моя чувствительность к энергиям чрезвычайно высока. К слову, мне было бы интересно увидеть записи ваших артефакторов. Разумеется, мы сможем позже обсудить цену.
Чжан улыбнулся.
— Вы полны энергии и надежды сделать мир лучше. Сейчас важно делиться информацией и вы получите файл. Впрочем, если предлагаете цену, собранное вами дерево может помочь в создании аналогов посоха.
Я тут же передал Юре просьбу чуть позже отдать китайцам деревяшки. За хранение с ним сочтусь.
Серебрякова не вмешивалась, хотя переводчик кратко передал ей суть диалога.
Обсуждение не могло занять много времени, все люди занятые. У Серебряковой появилось рациональное предложение, вполне устраивающее все стороны: она как Страж от имени СПО выкупает их у меня в обмен на комплекс вещей, которые мы обсудим лично, а после эти предметы скорее всего перейдут китайцам уже в рамках международных договоров взаимной защиты и поддержки, которые также обсудят отдельно.
Я пообещал, что умерю аппетиты: ведь сначала договор должен состояться со мной. Чжан оставил мне свою визитку и делегация покинула кабинет.
— Какого ты уровня на самом деле? — спросила Серебрякова, смотря на меня.
— Учитывая, что я технически не могу доказать свои слова, допустив применение навыка оценки, поверите в изначально восьмидесятый? — я решил всё же конкретизировать цифру. Главное потом не запутаться в показаниях.
Судя по медленному кивку, меня в кои-то веки не сочли балаболом. Победа над Веларом однозначно говорила о моих способностях. Собственно, именно о нём она и вспомнила.
— Как вам удалось найти то существо?
— Чувствительность и везение, — о кулоне я уж точно не собирался говорить. — Вижу скепсис, но я не шучу. У иномирца примечательный след и я неплохо научился его чувствовать.
Серебрякова постучала пальцами по подлокотнику кресла и ещё раз посмотрела на стол.
— Как ты убил настолько сильное существо и отделался всего лишь потерей сознания на полчаса?
— Удар в спину, а потом несколько решительных прыжков в лобовом столкновении. Пожалуй, из специалистов по бою на ближней дистанции я единственный, кто мог это сделать, не оказавшись скованным горой ближайшего мусора, — я пожал плечами. Не видел смысла преувеличивать. — У меня тоже есть вопрос очень важный для меня. Тот человек, на ком стояла печать, его смогли освободить?
— Думаешь, можешь задавать вопросы? — пророкотал мускулистый мужчина, похоже оскораблённый моим последним замечанием.
— Эдуард, не вмешивайся, — Серебрякова задумалась. — Нет, он умер при попытке снять печать. Разве это так важно? Он — предатель. Сейчас такое время, что за измену в тюрьмы не отправляют. И это официальный указ.
Вот как… не очень хорошо: ведь у некоторых могли быть веские причины. Разумеется работа на врага — это тяжкое преступление и предательство. Но и у нас сейчас идёт не обычная война.
— А есть ли какой-то шанс вернуть разум изменённых?
— Ни малейших. Потому если поймёте, что вас вот-вот схватят, то лучше оборвите свою жизнь.
М-да… ну и перспективы. Вообще-то Велар говорил, что со мной едва ли возможно сотворить подобное. То есть меня бы просто убили — немногим лучшая перспектива.
Время уходило, потому я немного наклонился вперёд и сложил пальцы в замок.