Как он и предполагал, третья попытка контакта с ним оказалась для его противников успешной.
-Ну и ладно, - прикидывал Виктор, поднимаясь, отряхиваясь и приводя себя в порядок, - ну и ладно, документы при мне, паспорт, билет. Прекрасно. Так, прикинем время. Поезд через 9 минут подойдёт. Стоянка пять минут. Им с портфелем, в котором, по их мнению, и должны быть документы, минут десять ехать до заказчика. Папка в портфеле у меня лежит. Эти дубы ее найдут. Обрадуются. И пока заказчик разберётся, что это абсолютное не то, я успею сесть в поезд. Завтра утром буду в управлении. А сейчас бегом, в камеру хранения за настоящим портфелем, за настоящими документами.
Поезд был проходящий. Стоянка пять минут. Время уже вечернее. Проводница, молоденькая симпатичная и приветливая, просмотрев быстренько паспорт, и прочитав билет, отправила Виктора на 25 место. В купе у окна сидел на уже расправленном и застеленном простынями и синим одеялом матраце пожилой человек. Стоял стакан недопитого чая, лежала пачка газет "Извести", "Комсомольская правда", и журнал кроссвордов.
Поприветствовав соседа, Виктор достал с верхней полки матрац с подушкой, взял приготовленный пакет с постельным бельём. Застелил. Хотел сразу уткнуться в подушку и спать, спать. Хотя не столько спать, сколько осмыслить под мерный перестук вагонных колёс все события последних дней, недель. Осмыслить, оглядеться и определиться. Что дальше - то делать. Тупик ведь получается. Тупик без выхода.
Но как - то так сложилось, слово за слово, разговорились, познакомились, попили чайку, коньячку по стопочке опрокинули.
Пётр тоже едет в Москву, и тоже за правдой. Недавно сократили его при очередной реорганизации городской администрации. А до пенсии ему три года. И все бы ничего, но при расчёте стажа муниципальной службы не учли стаж работы его в райкоме партии. И сейчас ему года не хватает, чтобы потом при достижении пенсии получать небольшую доплату за муниципальную службу, которой он отдал 14 лет. Вот и едет в Москву, за помощью, за поддержкой. Не решают на месте его вопрос. К Президенту вот думает обращаться.
- Ну что за страна такая у нас. Вот Россия-матушка. Все в ней Москва решает. Все в Москве правду ищут, надежду. Москва всех рассудит, - думал Виктор, засыпая под мерный и мирный перестук колёс.
Поезд прибывал в 5–30. Сосед ещё спал, когда Виктор, попрощавшись с проводницей, прошёл в последний вагон. Ночью состав перецепили и теперь именно последний вагон был прицеплен к электровозу. Быстренько выскочив из вагона, Виктор успел прострелить взглядом редкую толпу встречающих, отметит автоматически парочку - тройку серьёзных молодых людей, стоящих у предполагаемый места остановки его вагона.
-Оперативно работают, - подумал он, забегая в первый вагон метро.
Эпилог.
Сидим с Виктором на том же берегу. Дует ветер. Как-то слякотно, сыро. Да и не клюёт ничего, что в общем-то в такую погоду и не мудрено.
-Ну и что дальше-то? - спрашиваю его, перезакидывая бездыханный поплавок в другое место, подальше от берега, ближе вот к той коряге, торчашей одиноко из-под воды.
-Да нормально все было, - продолжал свой рассказ Виктор. - Встретился я с помощником генерала. Полковник, солидный такой. Умный. Выслушал. Документы взял. Обещал разобраться.
-Ну а ты?
-А что я? - я после встречи с ним зашёл в кафе, пообедал, выпил немного. На поезд заспешил, да улицу придумал не в том месте переходить, уходил уже троллейбус -то. Задержали. Ну я попробовал доказывать, что мол опаздываю, домой спешу на поезд. Не помогло. Удостоверением своим махал. Не помогло. Сопротивление чуть не приписали. В СИЗО отсидел трое суток. Даже не дали жене позвонить, чтоб не теряла.
-Ну и что?
-А ты чего ждал? Вылетел я из органов. Громко. Больше никуда и не взяли. Так до пенсии и доработал на заводе.
-И форму — то небось выбросил?
-Форму? Ты что с ума сошёл? 17 лет отработал. Висит в шкафу. Как новенькая. А вдруг ещё пригодится порядок в стране наводить? - пошутил он печально.
Дул осенний ветер.
Моросил дождик.
Так поклёвки сегодня больше и не было.
Конец