– Раньше ночи не встанет, – подтвердил Баум. – А нести лучше на руках, а не так, как несли сюда.
Робер сбегал к карете и достал из ящика с вещами две уцелевшие волчьи шкуры. Была ещё шкура медведя, но её положили в самый низ, и он не стал из-за неё всё выкладывать.
– Быстро выходите из кареты, – сказал он Леоне и Кириллу. – Дальше поедете верхом, а здесь временно будет другая пассажирка.
– Я не умею верхом, – предупредил мальчик.
– Поедешь со мной, – успокоил его Робер. – Давайте вещи, которые на сидениях, я положу их в ящик.
Убрав всё с заднего сидения, шевалье постелил на него одну шкуру, а вторую взял с собой и опять бегом направился к оживлённой. Принесённую шкуру разослали на траве, а на неё Робер с помощью Криса положил женщину.
– У неё силы уходят на заживление раны и восстановление потерянной крови, – сказал Баум. – Я не смог сделать хорошую повязку, поэтому несите осторожней.
Как ни старался Робер не запачкаться, но измарал рубашку в крови, когда вносил женщину в карету и укладывал на сидение. Но без шкуры он был бы в ней с ног до головы. Шкура же измаралась вся.
– Выбросьте вы её, – брезгливо сказала Мануэла. – И смойте пятна водой из фляги. Потом попробуете отстирать рубашку в реке, а в первом же городе купим другую. Смотрите, Эвальд всё-таки нашёл коня! Только почему он у него не в поводу?
– Потому что дурной конь! – зло сказал наёмник, когда ему задали этот вопрос. – Он не дался в руки, да ещё умудрился цапнуть, зараза! А когда мне это надоело и повернул назад, побежал следом. А как дела у вас?
– Барон её оживил, – сказал другу Крис, – но пока она только дышит и изредка мигает. Да брось ты этого коня! Раз прибежал сюда, дальше побежит с нами.
– Может и не побежать. Не могли бы вы повязать его магией, господин Баум?
– Не получится, – отказал маг. – Видите у него пластинку на уздечке? Это амулет от подчинения. Но вы зря беспокоитесь, Эвальд. Он не сводит глаз с кареты, значит, почуял хозяйку и побежит за ней как привязанный. Сейчас поедем, и сами увидите.
До реки ехали почти два часа.
– Жарко! – сказала Леона, которая почти сразу сняла жилет и осталась в рубашке и кожаных штанах. – Ещё только середина весны, а солнце греет сильнее, чем у нас летом! Верхом ехать приятнее, чем потеть в карете. И почему я раньше не пересела на лошадь?
– И интересней, – поддакнул сидевший впереди Робера Кирилл.
– А кто сразу заснул в карете? – поддела их Алина. – На лошади так не выйдет. Да и надоест жариться на солнце. Смотрите, это не река?
– Да, это Ревор, – подтвердила Мануэла. – Самая большая река империи. Через полчаса подъедем к парому. Неподалёку от дома паромщиков есть небольшая деревня. Надо не забыть купить у крестьян мёд.
К паромной переправе подъехали раньше, чем намечала графиня. Из стоявшего на возвышении дома выбежал мужик лет пятидесяти.
– Сейчас организуем переправу, господа! – низко поклонившись, пообещал он. – Надо только самую малость подождать. Сыновья ушли в деревню, а без них я вас не вытяну. Не желаете чего?
– Желаем, – ответила Мануэла. – Женщины в доме есть?
– Есть, – осторожно сказал он. – А зачем вам бабы?
– Не бойся, никто их не тронет, – сказала графиня. – Мне нужна услуга. У нас с собой раненая дворянка, которую нужно отмыть от крови. За это я хорошо заплачу. Если найдёте чистую рубаху, заплачу и за неё. Малец в доме есть?
– Внучек, – ответил он, – восемь годов. А от него что потребуется?
– Сядет на лошадь к одному из наших слуг и покажет, где у вас деревня. Нам нужно купить мёд, а заодно поторопить твоих сыновей, чтобы не слишком долго гуляли. Да, нашу девушку нужно мыть только тёплой водой, не то застудите. Всё ясно?
– Чего тут неясного? – почесал затылок мужик. – Внука сейчас покличу, и бабы всё сделают, я им только помогу с водой. А сыновей искать – это морока. Не беспокойтесь: пока выкупаем вашу госпожу, они сами подбегут. Уже идут караваны, поэтому сыновья надолго не отлучаются. Я сам продал бы мёд, но его весь съели за зиму. А в деревне точно достанете, внучек покажет, у кого лучше брать.
Мануэла отдала повод лошади одному из наёмников и заглянула в карету.
– Как Хельга? – спросила она у Клода. – Есть изменения?
– Выпила ещё одну флягу воды, – ответил он, – и дыхание стало глубже. Остальное по-прежнему. Рану я не смотрел.
– Сейчас её вымоют, а заодно перевяжут рану и заменят рубашку, – сказала Мануэла. – Потом накормим мёдом и будем переправляться. В двух часах езды от переправы стоит большой трактир. Я думаю там пообедать и больше никуда сегодня не ехать. Ей не пойдёт на пользу тряска, а для нас лишний день пути ничего не значит. Заодно отдохнём.