Жилин знает, что такое работа.
— Вот, например, Надежда, ассистент с моей кафедры, — говорит Жилин. — Она все это четко чувствует. И возьмет кандидатскую хитростью, как таковую, а может даже докторскую. Она четко просчитала, что нужно в этой жизни, и так далее. Пусть и не обладает фундаментальными знаниями. Но у нее есть стремление. Она знает, что родители ничуть ей не помогут в жизни. Кто они — да никто! Как и у меня. Я всегда говорю, были бы у меня родители из столицы области, была б квартира — я бы всегда мог тормознуться там, проблем бы было гораздо меньше. На порядок. А у меня не было плацдарма, где можно просто приземлиться, в этом-то отношении. Мои однокурсники, они только те стали докторами, у кого родители там жили, и так далее. А мне пришлось с нуля. Я двадцать лет прожил по общагам. Врагу такого не пожелаешь! В семнадцать лет я ушел, и все делал сам.
Жилин задумывается, что-то вспоминает. Потом продолжает:
— Я всего добился сам, в этом отношении. Надя также хочет. Она знает, что никому она такая красивая, по сути, не нужна. А кем здесь работать, без поддержки? Продавщицей? Она этого не хочет. Молодец, правильно делает. Поняла, что здесь эльдорадо, как таковое. А если еще будет ученая степень, пойдут надбавки, снизятся часы. Она четко все взвесила от и до. Вера Сергеева вот, опять же…
— Какие-то они ушлые, — говорю я с осуждением. Или с завистью…
— Они не ушлые, — возражает Жилин. — А молодцы, в этом отношении. Молодцы, что не опустились.
— Ну, в этом плане, конечно да! Если с этих позиций смотреть — мы все молодцы.
Жилин чувствует сарказм, но продолжает мысль:
— У них есть очень хорошее качество — женская интуиция. У нас, мужиков, с интуицией, как таковой, очень туго. Вот. Это только с возрастом приходит. А поначалу не слушаешь: все больше шумишь, кулаком по столу, со всем справишься, все как я сказал! А женщины четко знают. Потом, им же скоро замуж выходить, детей рожать. Вера тоже все поняла…
— У Веры ума больше, чем у Нади, — перебиваю я.
— Она после учебы вернулась сюда, устроилась на работу, вот. Кем устроилась? Фирма «Рога и копыта», компьютерная какая-то. Все, без всяких перспектив. Зарплата минимальная, да еще с работы не уйдешь: с девяти до шести как штык, и так далее. Вера посмотрела — зачем ей всю жизнь жить на минимальную зарплату, и так далее, и ушла к нам. А здесь она сразу получает в два с половиной раза больше. Кандидатскую защитит — все, будет востребована. Прикрытие железное.
Жилин опять все сводит к любимой теме. Чувствую — сейчас заговорит о кандидатской диссертации.
Диссертация — священная корова научного, как и околонаучного, мира. Вокруг нее ломается столько копий, столько черепов пробивается, и наивных душ втаптывается в грязь, что поневоле начинаешь испытывать благоговение. Особый вид страха, сродни первобытному, перед грозным божеством.
Я — соискатель ученой степени кандидата наук. Это такой недоаспирант, что находится в полном своем распоряжении. В теории тебе всегда поможет научный руководитель, но он далеко, и уже имеет пару перспективных кадров, что без особых усилий станут кандидатами, принеся себе несгораемый бонус, а руководителю — дополнительный почет и уважение. Плюс возможность шагнуть на следующий уровень. И получается, что сидишь ты сам, пытаясь поставить проблему, доказать ее актуальность, и что-то такое создать, чтобы, как минимум, не рассмешить
За диссертацию грызутся, ее вымучивают, берут измором. Для хилого преподавательского кадра она — все. Отдаленное, труднодостижимое и прекрасное. Каждый ассистент мечтает стать кандидатом, чтобы гордо поедать многочисленные пряники, брезгливо посмеиваясь над менее удачными коллегами. Только за статусом забывают ее изначальную суть.
Сколько хранится копий никому не нужных авторефератов, раскрывающих сущность бредовых проблем. Но в каждом — убедительное доказательство, что именно данная работа достойна пристального внимания. Аспирант защищается, оплачивает банкет, и — все.
Не по нраву мне такая перспектива. Этого Жилин понять не может. Он все больше про тылы, хорошее прикрытие. Хотя сам кандидатскую писал десять лет, докторскую и того дольше, защитился блестяще.