Ночной бег
Поздним вечером следующего дня, лежу на диване, смотрю телевизор. Просто видеоряд. На голове наушники. Слушаю музыку. Саша сейчас спит, друзья тоже. Некому позвонить, некуда пойти. Просто на улицу?
Сознание покусывает депрессия. Хочет ухватить посильнее, и затащить в дебри отчаяния. Ничего не радует, ничего не хочется. Только лежать, слушать музыку, уставившись в мерцающий экран телевизора.
Вспоминаю, что в кармане куртки лежат ключи от Land Cruiser'а Лаптя. Сегодня не было водителя, я целый день ездил с ним. В качестве отсутствующего водилы. Вечером отвез домой, поставил машину в гараж. Но ключи не отдал.
Решение приходит быстро. Одеваюсь, выхожу в заснеженную ночь. До гаража — пятнадцать минут пути дворами. Иду быстро, чтобы не замерзнуть. В гараже есть свет и отопление, можно передохнуть.
На улице темно и пусто. Только редкие прохожие, тени, укутанные в одежду, куда-то идут сквозь мглу. Быть может, они появляются только перед моим взором, чтобы исчезнуть в снегопаде, навсегда покинуть пределы видимого мира. А может быть, это я иду, чтобы на миг показаться им, исчезнуть, и больше никогда не появиться.
У ворот гаража намело небольшой сугроб. Беру лопату, расчищаю вход. Потом греюсь внутри, осматриваю машину. Все в порядке, джип блестит серебром, красив и спокоен. Но в любое мгновение готов броситься вон из гаража, впиться шипами в лед, и лететь, оставляя позади льдистый асфальт, лететь навстречу ночи.
Открываю ворота, запускаю движок. Land Cruiser тихо урчит, довольный, что предстоит еще одна поездка. Сажусь в салон, включаю кондиционер на обогрев. Минут через пять становится тепло настолько, чтобы снять куртку. Включаю заднюю передачу, выгоняю машину на мороз.
Закрываю ворота, сажусь за руль. В салоне тепло, уютно. Регулирую кресло, слегка кручу руль. Можно ехать. Только куда? Сейчас в салоне машины, когда нужно только нажать на педаль газа, и машина умчится в заснеженную ночь, я теряюсь. Куда ехать? Некуда…
Еду по заснеженным улицам. По центру, что освещен, даже на деревьях белые и красные гирлянды. Светятся витрины магазинов. Потом поворачиваю к окраинам. Здесь темнее. Людей не видно, машин — немного. В такое время ходить опасно. И холодно.
Город упал в неспокойный, обрывочный сон, так похожий на реальность. Замирают тьмой последние светлые окна, мерцают фонари рядом с подъездами. Я, в большой серебристой машине, кажусь здесь пришельцем. Как минимум, с другой планеты.
У перекрестка в машине заснули гаишники. Неподалеку в караулке — небольшой картонной будке — коротают время до утра милиционеры. Запоздавших пешеходов почти нет. Город спит, скованный морозом.
Выезжаю на окраину. Отсюда дорога, словно сама толкает за город. К деревням, лесу, реке. Заснеженным просторам. Только преодолеть череду заводов, что коптят трубами небо, охватывают город почти в глухое кольцо.
Слева высится гигант химического производства. В салон проникает характерный запах тухлых яиц. Газы, выпускаемые заводом, часто идут на город, отчего на окраинах становится тяжело дышать. Химия — наука опасная.
Полуразвалившиеся бараки, кирпичные здания, трубы, уходящие в небо, трубы, идущие параллельно земле, трубы, идущие в землю. На повороте два высотных здания. Темные, мрачные, как и все на заводе. Но сейчас из каждого окна — свет. Они похожи на небоскребы в плохом районе. Там, за кирпичными стенами, могли бы быть притоны, бандитские лежки, склады с оружием и наркотиками, квартиры, где хранится добыча. Но здесь идет работа, не прекращающаяся даже ночью. А здания выглядят интересно. Особенно в темноте.
Еду, вглядываясь в дорогу. Начинается метель. Ничего не видно. Приходится сбросить скорость. Еще пара километров, поворот, и подъезжаю к мосту через реку. Почему-то хочется выйти на лед, пройтись. Но все подходы замело.
Оставляю машину у дороги. Беру куртку, надеваю шапку. Метет сильно, но идти можно. Только выхожу, ветер врезается в лицо, не дает вздохнуть. Силится сбить с ног, унести в сугроб, и похоронить под толстым слоем снега. Но я поднимаю воротник, укутываюсь в шарф, надеваю перчатки. Иду к реке.
Медленно, перебираясь через сугробы, подхожу к берегу. На той стороне — огни заводов, город. Здесь же — только снег и ветер. Холодно и страшно. Очень естественно приходит понимание, что ты один, и никто не придет на помощь. Это снежная пустыня. Ее дно — холодно и вязко. И если жизнь привела сюда — выйти не получится.