Выбрать главу

— Ы-ы-ы!..

— Прекратите! — завизжала Мари.

— Не трогай его! — рявкнул я. — Это не просто гора! ЭТО ВУЛКАН! Если этот дядька умрет — или просто очень сильно расстроится — нам всем хана!! Понимаете??

…Повисла звенящая тишина. Я обвел всех взглядом.




До них дошло — даже Гасан вытаращил глаза и нервно задергал себя за бороду. А потом полетел прочь из залы: небось проверять, высоко ли отсюда кратер.

— Я осмелюсь предположить, — закряхтел Лухрасп, поднимаясь с пола, — что храбрый рагл, узнав о том, что его сестра… м… еще не совсем мертва, хоть и существует в несколько иной форме, раздумал казнить своего врага.

— Ы-ы!

— По крайней мере пока — пока еще, может быть, есть надежда помочь дереву.

— Ы!

— С другой стороны, если б это было возможно — разве не попытался бы это сделать сам хранитель?

— Ы? Ы-ы!!

— Видимо, у храброго рагла есть основания сомневаться в решительности… м… жениха сестры, — Лухрасп оказался талантливым переводчиком с языка скелетов. — Но если достойный рагл лишит хранителя возможности оставаться в здравом уме, мы так точно ничего не узнаем, — вкрадчиво продолжил усач. — Мне кажется, стоит перестать его бить…

Скелет нехотя слез с хранителя, зыркая синими огнями. Тот со стоном сел на полу, ощупывая лицо, и, обнаружив на месте рогов пеньки, взвыл:

— Проклятый мертвяк! Ненавижу!

— Рекомендую вам успокоиться, сэр, — внезапно вступил в диалог Гильермо. В течение всего рассказа хранителя инквизитор держался за нашими спинами и молчал. — Для того, кто пару минут назад помышлял о позорной смерти, утрата сих демонических атрибутов не должна представлять ценность. В таком поведении нет логики.

— МОИ РОГА! — Толстяк сжал кулачищи и… резко дунул вперед, где стоял сгорбившийся, готовый продолжать драку Абсор.

Скелета отнесло прочь и с лязгом впечатало в стену. Хранитель кинулся на него.

— А ну, всем стоять!

...О-о-о, это был особенный, фирменный вопль Мари. Я знал, какие фразы последуют дальше. И не ошибся.




— Уроды тупые! Совсем охренели, обезьяны позорные?? Может, хватит друг друга метелить? Я понимаю, что вы больше ничего не умеете, но хоть постараться!

Так… ну сейчас либо нам всем конец… либо нет. Я снова прошелся взглядом по лицам всех участников сцены. Возможность узреть настоящую Марию Рогожкину — не в ипостаси эльфийки, — кажется, выпала им впервые.

Гильермо отвесил бородатую челюсть, Лухрасп внимательно изучал узор на циновке, делая вид, что ничего не случилось. Амра глядел на Мари с изумлением. Раглу было не до того: кажется, он буквально собирал кости. А вот хранитель… толстяк внезапно сдулся. Отвернувшись от своего противника, он опять безучастно плюхнулся на пол.

— Все понятно, — констатировала эльфийка. — Женщина сделала выбор, неприемлемый с точки зрения социума и конкретно брата-дебила — выбрала этого вот.

Мари кивнула на татуированного толстяка с разбитой физиономией.

— Вопрос — зачем? Пожертвовала статусом и перспективами, которые в патриархальном обществе и так были не ахти какими, чтобы позволить этому уцелеть. Взамен получила угробленное здоровье, сомнительный рай в шалаше с грибами и тухлой рыбой, а в качестве финальной награды за свою жертву — ее превратили в дерево. Вопрос — почему я не удивляюсь?

Она перевела дух.

— Однако, заметим, в любом случае это был ее выбор. Выбор самой Калихары. И вместо того, чтобы этот выбор принять — чтобы все по крайней мере остались живы! — брат-дебил и прочие родственнички создают ситуацию, когда девушке остается лишь зарываться еще глубже в землю. Тоже офигеть какая забота. И вот выясняется, что девушка умирает — дерево засыхает. Что делают наш Ромео и брат-дебил? Правильно, бьют морду друг другу, выясняя, у кого из них… рога больше! Вместо того, чтобы решать проблему!

Мари внезапно расплакалась.

— Это я виновата, — пробормотала она, — я же не знала…

Лухрасп неожиданно подошел к эльфийке и мягко приобнял. Та заревела, уткнувшись в плечо усача. Я шагнул к Альту, который с досадой уставился в пол, сжимая в руке собственный рог. Квест? Квест!

— Итак. Как мы можем помочь твоей возлюбленной?

— Никак, — пробормотал тот, пряча глаза. — Если бы это было возможно — думаете, я бы не сделал этого??