— Ну первую я нашел в овраге.
— Верно. Одна из этих локаций — дно оврага. Самая, замечу, легкодоступная. Еще одну бусину мне дала Мари. Та была спрятана в дупле дерева — и выкатилась наружу, когда дерево было оживлено.
— А третья?
— В озере, — он снова пожал плечами. — Не утонул я тогда. Я плаваю, как… рыба. Выбрался через водоворот. Кстати, достижение за это дали.
— Значит, ты собрал четки — и уже здесь, на борту, скопировал чемоданчик.
— Верно.
— Так. Капец, ну… настала пора спросить! Что, блин, что в чертовом чемоданчике?..
Полудемон усмехнулся. Мы сидели на досках кормовой палубы, рядом с остывающей пушкой. Я — в тени, рогатый — на солнышке. Я уже не обращал никакого внимания на плавно утекающие пункты здоровья. Плевать. Потом.
Веял ласковый бриз, галера дрейфовала от острова прочь, и блики от солнца сияли на синих волнах, омрачая мою идиллию. Зато гребцы не орали.
— В криптоэкономике разбираешься? — спросил РыбНик.
— Ну так.
— То есть как?
— Никак.
— Ладно. Но главный-то принцип знаешь?
— Лучше скажи.
— Все-таки ты теперь больше изобретательный, — пробормотал Николай. — Ладно, слушай. Изначально, еще в начале столетия, “в цифру” ушла валюта. То есть появились электронные деньги.
— Битки?
— Да, и не только. Их появление стало возможным после того, как были созданы технологии, позволяющие реализовать один важный принцип. А именно: ни одну цифровую “монету” нельзя подделать. Понимаешь?
— Ну… пока нет.
— Как с реальными деньгами? У каждой купюры есть номер, и она максимально надежно защищена от копирования. То есть физически любую купюру подделать, конечно, можно, но сложно. И это будет подделка. Не равноправная копия.
— Так.
— Цифровые деньги подделать вообще нельзя. Своровать, отжать — да, подделать — нет, не получится. Каждый биткоин — и любая другая цифровая “монета” — существует в единственном экземпляре, в уникальном виде. Именно это и составляет ценность любой криптовалюты. Иначе бы она нафиг была не нужна.
— Логично.
— На этом моменте мог бы и догадаться, что дальше.
— Нет, извини. Я тупой упырь.
— Ладно. Вслед за валютой в цифровой формат стали переходить произведения искусства. Началось это в двадцатых годах. В чем ценность произведения искусства?
— В красоте.
— Садись, два. Правильный ответ — в уникальности. Коллекционеры за бешеные деньги скупают оригиналы картин, потому что это — оригиналы. Они уникальны. И в двадцатых начали применять технологию, позволяющую переводить “в цифру” картины. И с такой цифровой картины нельзя снять копию. Существуя в виртуальной реальности, она остается оригиналом. Сохраняет свою уникальность. И огромную ценность.
Я вздохнул. Это же офигеть как сложно. Пятнадцать минут назад я узнал, что я — электронная копия. Мне отсюда не выйти, не откинуть крышку индийской капсулы последней модели. Я теперь — житель фэнтезийного мира, раса — упырь. Собственность компании “Вектор”, кстати.
Что я по этому поводу чувствую? Ничего. Четвертая стадия — Депрессия. Вернее — апатия. Я просто еще до конца не верю в случившееся. Когда поверю, наверно, будет истерика. Чертово солнце.
— Ладно, Коля, я понял. Все-таки не настолько тупой. Да и читал я, помнится, кое-что… После того, как у Липова отжали игру, у него был проект, связанный с крипто-чем-то там. Но этот проект не выстрелил.
— Теперь выстрелит, — пробормотал полудемон.
— Да уж не сомневаюсь. В чемоданчике — технология, верно?
— Верно.
— И она позволяет сохранять в единственном экземпляре…
— Сознание, — кивнул рогатой башкой Николай. — Оцифрованное сознание. Гораздо более важная вещь, чем картина, верно? Твоя суть, твоя самость. Будь эта технология внедрена — мы не попали бы в ситуацию, в которой сейчас находимся.
Я хмыкнул.
— Ты знал, да? Поэтому умирать не хотел? Чтобы они создали меньше копий.
— Не знал. Догадывался. Надеялся, что получится вовсе не умереть. Тогда бы я всем утер нос. Но Ламиа спутала карты, непись тупая…
— Ты разрабатывал эту игру, верно? — Спросил я. — И Липова небось знаешь? Это в его квартире я побывал?
— Знаю шапочно, — пробормотал Николай. — Все сложно. В его. ...Но сейчас уже у ребят респаун произойдет. И нам с тобой надо решить, что мы делаем дальше.