-- Сюда идёт флот Чёрной Земли. Это от черноногих Дадаре получил вести через Никмадду.
-- Значит, Никмадду действительно служит египтянам? -- спросил Никанор.
-- Да, -- ответил Дамакон. Теперь-то он мог не юлить и говорил прямо.
-- Флот идёт с востока? -- спросил Филота.
-- Думаешь, это корабли Тутии? -- предположил Пнитагор.
-- А кто ещё может тут оказаться из раскрашенных? Тутии ближе всего.
-- Тутии? -- переспросил Дамакон, -- не слышал о таком. Послание отправил Сиантеф.
-- Кто это? -- поинтересовался Пнитагор.
-- Большой начальник. Правая рука царя черноногих.
-- Сиантеф? -- удивился Филота, -- человека, про которого говорят, будто он правая рука фараона, зовут Ранефер...
-- Херу-Си-Атет... -- процедил Адар-Мелек.
Филота некоторое время молчал, потом выдавил из себя:
-- Вот Керберово дерьмо... И как наши его просмотрели?
-- Он идёт с Крита, почтеннейший, не с востока, -- сказал Дамакон.
-- Много у него кораблей? -- спросил Пнитагор.
-- Много. Он обещал помочь Дадаре.
Никанор присвистнул.
-- Надо срочно послать за Неархом. Он ведь сам не догадается прийти сюда.
Пнитагор повернулся к Филоте и мрачно произнёс:
-- С юга отмели и подводные камни, архинаварх. Египтянам придётся сделать крюк и подойти к Камиру с севера, как мы сюда пришли. Они отрежут нас от Неарха.
-- Проклятье...
-- Надо послать верхового, -- сказал Никанор.
Большая часть конницы осталась с Неархом, но пару десятков лошадей Филота все же придержал для себя.
Гонца отправили немедленно. На следующее утро над стенами Камира появился густой чёрный дым. Он не тянулся в небо столбом, критяне выпускали его прерывистыми клубами.
-- Сигнал подают, -- процедил Пнитагор, -- могли бы зеркалами, но вместо этого дымят. Стало быть, знают, что помощь подойдёт с севера и зеркалами солнце поймать трудно.
-- Что они говорят, понимаешь? -- спросил Филота Дамакона.
-- Город осаждён. Просят помощи.
Прошёл час, а может два, и на горизонте блеснул яркий свет. Погас. Блеснул снова. Ещё и ещё.
-- А вот и наши друзья... -- прошипел Пнитагор.
-- Что это за сигнал? -- спросил архинаварх.
-- Они помогут городу, -- несколько неуверенно ответил Дамакон.
-- Помогут... Готовиться к бою! -- прогремел Филота, -- все корабли, что на берегу -- срочно на воду!
К счастью, такие можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Борей донёс до македонян песню египетской трубы.
-- Может сходить до разговора? -- осторожно спросил Адар-Мелек.
-- Лучше до ветру сходи, -- ответил Пнитагор, -- пока время есть.
-- Так ведь трубят...
Ему не ответили, и финикиец вынужден был поспешить к лодке, которая доставила его на борт "Гнева Мелькарта".
Матросы, гребцы и воины, спешно возвращались на корабли. Переполненные лодки носились по гавани, как ошпаренные. Несколько палинтонов, снятых с кораблей, так и пришлось оставить на берегу, не было времени их ворочать.
Никанор торопливо считал корабли противника.
-- Что, много? -- раздражённо бросил Филота.
-- Меньше, чем у нас. Семнадцать... нет, вот ещё два. Девятнадцать кораблей разного размера.
-- У нас тридцать два, -- спокойно сказал Филота, -- справимся.
Он посмотрел в сторону Камира. Над городом в небо росли уже несколько дымных столбов.
-- Что там у них горит? Мы же сейчас не стреляем.
-- Это они показывают раскрашенным бабам, что мы их тут совсем убиваем. Спасайте, мол, -- ответил Филота.
Беспорядочно скученные у берега македонские корабли разворачивались, выходили на глубину, выстраиваясь в боевой порядок. Казалось, едва ли не половина из них должна была столкнуться с другой половиной, но кормчие и проревсы, бранясь на чём свет стоит в медные рупоры, срывая глотки, демонстрировали столь высокое искусство, что не треснуло ни одно весло.
Египетский флот приближался.
-- Ты посмотри, какие смелые, -- удивлённо протянул Филота, -- или просто дураки?
Никанор его уверенности не разделял.
-- Вот ведь засада... -- пробормотал он еле слышно, -- побьют нас -- худо, побьём мы -- тоже худо. Александр оторвёт головы...
-- Победителей не судят, -- бросил Филота.
-- Может все же вызвать их на переговоры?
-- И убраться восвояси, поджав хвост? В очередной раз прогнуться перед ними? До каких пор? И нет за нами никакой вины перед Александром. Не мы начали эту драку.
-- Так ведь тут по-всякому истолковать можно...
-- Толковать будет тот, кто победит. И не побьют нас. Их меньше. И вообще, я думаю, они блефуют. Должен же там хоть один разумный человек быть. Двинем, как фаланга против фаланги, они не выдержат, остановятся. Тогда и драки не будет, и разговор пойдёт куда интереснее.
Никанор не нашёл, что ответить. Брат говорил разумно. Сухопутное сражение двух катящихся друг на друга "брёвен"[55] нередко заканчивалось, ещё не начавшись. У кого-то из противников при виде надвигающегося частокола копий отказывала выдержка, и он обращался в бегство. Но если у египтян найдётся достаточно хладнокровия, чтобы не испугаться превосходящих сил противника, придётся драться. В битве при Тире Никанор не участвовал, но видел её с берега и знал, что противник сей не прост, смертоносных хитростей у него припасено в достатке. Но и македоняне извлекли из того столкновения хороший урок. Увиденное в Тире, подстегнуло мысль Диада сотоварищи. За зиму мастера Александра подготовили и успешно испытали сразу несколько "подарков" для тех, кто в будущем попытается оспорить македонскую талассократию[56].
Медленно покачиваясь на низкой волне, "Трижды гигант Талос" двинулся вперёд, вспенивая воду вдоль бортов двумя сотнями своих рук. Остальные гексеры, пентеры и триеры последовали за ним, выстраиваясь в громадный клин.
Ранефер оторвался от сосудов синего стекла, в которые разглядывал густые клубы дыма над стенами Камира, и повернулся к сотнику Нахтра, стоявшему за спиной.
-- Скажи, Коршун, как ты считаешь, может лев заставить стаю гиен отказаться от их добычи?
-- Полагаю, этот вопрос не требует ответа. Думаешь, наши силы именно так соотносятся с силами македонян? -- мрачно спросил сотник Хранителей, -- я насчитал двадцать пять кораблей.
-- Двадцать восемь, -- ответил Ранефер, -- вон туда посмотри, правее.
Нахтра взглянул в указанном направлении, кивнул.
-- Думаю, и это ещё не все.
-- Вот именно. К тому же, бывает, старые львы находят свою смерть в зубах гиен, не рассчитав своих сил.
-- Уж не на почтенного Ранеба ли ты намекаешь, достойнейший? -- прищурился сотник.
-- Нет, что ты. Вовсе не учителя, живи он вечно, я имел в виду. Старый лев... Ну, просто к слову пришлось. Не выдумывал тайных смыслов.
-- Они не ответили на песнь посланника. Не слышали? Не поняли?
-- Или поняли, но пропустили мимо ушей, -- сказал Ранефер.
-- Сыграть её ещё раз?
Ипи некоторое время молчал, потом покосился на дым.
-- Нет. Гиены уже вкусили крови. Просто так они добычу не отдадут. Льву остаётся одно. Прикажи флейтисту призвать Знаменосцев на "Мерит-Ра".
Нахтра кивнул. Меньше, чем через минуту замысловато пропела флейта. Её призыв подхватили на других ладьях, передали по цепочке. С кормы осадной ладьи "Пчела и Тростник" спустили большую лодку. На месабит и хеви-хенти, новых ударных ладьях, построенных с оглядкой на эллинские, лодки подвешивались на канатах по левому и правому борту, возле традиционных для кораблей Та-Кем кормовых оконечностей в форме цветков лотоса. Чтобы быстрее доставить на совет военачальников с кораблей, из-за небольших размеров не имеющих лодок, "Мерит-Ра" "поделилась" своими.
Эллины выстраивали строй в виде клина. Ипи на глаз прикинул расстояние до них. Не меньше пятой части итеру[57]. Время, да будет проклят демон Ка-У-Ка, сотворивший его, поджимает, но все ещё позволяет провести совещание.
Главнокомандующий Нимаатра, поднявшись на "Мерит", сразу перешёл к делу.