Она улыбнулась и кивнула.
— С этой минуты я собираюсь быть молодой и дикой Пиппой.
— Я не возражаю, — сказал Диего.
Он взял ее за руку и повел на танцевальную площадку.
Она ожидала, что он отпустит ее руку, но он этого не сделал. Они медленно покачивались под музыку. Она вспомнила, как танцевала так много лет назад, на балу в школе, перед тем, как умерла ее мама и вся ее жизнь переменилась.
После смерти мамы совет директоров «Дома Гамильтонов» уведомил ее отца, что он больше не официальный партнер фирмы и имеет право лишь участвовать в голосованиях за Пиппу, пока она не достигнет двадцати пяти лет. После этого ее отношения с отцом резко изменились. Когда ей исполнилось восемнадцать, он стал одержим идеей выдать ее замуж за дальнего родственника, своего протеже.
Неожиданно слезы навернулись на ее глаза. Она тряхнула головой, прогоняя грустные мысли.
И в этот момент оркестр замолчал.
— Многие просят нас сыграть песню «Побереги свою лошадь», — объявил диджей, — и сейчас, полагаю, настало время для нее. Итак, леди, хватайте своих ковбоев и наслаждайтесь.
Пиппа хорошо знала эту песню, она была одной из ее самых любимых. Но до сегодняшнего вечера у нее не было своего ковбоя. А теперь он у нее был. Она взяла его за руку. Вокруг них пары смеялись, обнимались и целовались. Но Диего лишь улыбался и смотрел ей в глаза. А в конце песни притянул ее к себе, наклонил голову и поцеловал.
Диего и Пиппа оставались на танцплощадке еще три часа. Некоторые парочки куда-то исчезали, а потом появлялись с таким видом, словно прекрасно провели время. Но Диего оставался в зале. Пиппа все время была рядом с ним, но не упоминала поцелуя, которым они обменялись ранее. Диего понимал, что это был аукцион холостяков и все было просто игрой, но, когда он держал Пиппу за руку и кружил ее в танце, ему хотелось быть ее ковбоем по-настоящему.
— Я не хочу, чтобы эта ночь кончалась, — сказала Пиппа, когда диджей объявил последний танец.
— Она не обязательно должна кончиться сейчас, — откликнулся Диего. — Подожди меня здесь.
Он пошел к бару и принес бутылку шампанского и два пластиковых стаканчика. Потом повел Пиппу во дворик, выходящий на поле для гольфа.
— Из всего, что мне нравится в Техасе, я больше всего люблю это бескрайнее небо. — Пиппа положила руки на перила и подняла глаза к небу, усыпанному звездами.
— Я тоже, — признался Диего. — А откуда ты родом? Я хочу сказать, что ты явно англичанка.
— Догадался? — со смешком спросила она, повернувшись к нему.
— Да, я очень догадлив, — подтвердил он, наливая шампанское в стаканчик и протягивая его ей.
Потом он налил шампанского себе.
— Я родилась в Хэмпшире, но по большей части мы жили в Лондоне, за исключением того времени, когда я училась в частной школе, — сказала Пиппа.
— Должен признать, что понятия не имею, где находится Хэмпшир.
— Это не важно. Я тоже понятия не имела, где находится Коулз-Хилл, пока не приехала сюда с Кинли.
— А почему ты приехала сюда с ней? Здесь довольно скучная жизнь.
— Моя работа няни была очень важна для меня. Когда Пенни родилась, я пообещала Кинли, что останусь с ней столько, сколько они будут нуждаться во мне.
— Ты присутствовала при рождении Пенни? — спросил Диего.
— Да. Мы ехали в автобусе из Лас-Вегаса, когда у Кинли начались схватки. И я была рядом с ней, когда ее повезли в больницу, потому что она была испугана и нуждалась в поддержке. Мне кажется, в тот момент нам обеим нужна была поддержка. И с тех пор мы с ней дружим. А что ты? Кто твои близкие друзья?
Он сделал глоток шампанского.
— Честно говоря, это мои братья. Ближе всех мне, наверное, Маурисио, который на несколько минут моложе своего близнеца Алехандро. Иниго на пять лет моложе меня и больше близок с Бьянкой, моей сестрой.
Почему он рассказывал ей об этом? Он знал почему. Он не хотел сделать ничего такого, что заставило бы ее сбежать от него. Даже несмотря на то, что она выбрала его сегодня, он помнил, что при их прежних встречах стоило ему проявить любопытство, как она замыкалась в себе. И он не хотел, чтобы это случилось снова.
Не сейчас.
Не до того момента, когда он узнает все секреты, которые скрывают ее серые глаза. Она всегда казалась такой спокойной и хладнокровной, но сегодня в ее глазах пылали огонь и страсть, и он был намерен узнать причину этого.
— У тебя такая большая семья… как у Карузерсов. Это так принято в Техасе?
Диего рассмеялся.
— Говорят, что у нас все большое. И семьи в Коулз-Хилл, безусловно, большие.