Подумав, я вздыхаю, и растворяюсь на стуле. - Когда все хорошо, тогда это самая лучшая и самая прекрасная вещь, которую я когда-либо испытывала. Так хорошо, что мне становится жаль тех людей, которые не испытывали подобного, - она широко улыбается, и я продолжаю: - Но когда все плохо....все плохо, Никки. Чертова греческая трагедия. Это ужасает. И действительно чертовски пугает, - помешивая кофе, который в принципе больше не нужно мешать, я шепчу: - Он пугает меня.
Я наблюдая, как улыбка сползает с ее лица. Теперь она выглядит обеспокоенной.
Тянусь через стол, и беру ее руку в свою, я честно говорю: - Но эти хорошие моменты...- я мечтательно вздыхаю - Я смогу пережить плохие, так как у меня есть хорошие. Потому что хорошие моменты - умопомрачительны. Так что ты должна понять, что я собираюсь плыть по течению, и брать то, что предлагают.
Никки все еще выглядит обеспокоенной, но в ее глазах появляется мечтательность.
Вот то, что я обожаю в Никки. В душе она - романтик.
- Ладно, крошка. Ты умнее всех моих знакомых, так что при том, что я беспокоюсь за тебя, я знаю, что ты сделаешь все правильно. Но обещай мне одну вещь: если все станет слишком напряженным, ты бросишь все это, независимо от всего, что было хорошего.
Я сразу же отвечаю: - Обещаю.
И потом, я задаюсь вопросом, почему я солгала в лицо моей лучшей подруге?
У мальчишки есть еще пять минут, чтобы добраться сюда, или он уволен.
А это дерьмовое начало первого рабочего дня.
Он не позвонил, даже зная, что он опаздывает, и я официально взбешен. Если он еще не понимает, что глубоко в дерьме, то скоро поймет, как только придет.
Внезапно мой телефон зачирикал.
Лекси: Как проходит первый рабочий день Майкла? Пожалуйста, будь любезным с ним. Он хороший ребенок, Твитч.
Мой гнев немного погас.
Я не понимал, как у нее это получается, но она просто делает это. Она - мой личный способ управления гневом.
И она боится тебя.
Из-за этой внезапной непрошенной мысли, я наморщил лоб.
Я: Я напишу тебе, как только он появится.
Она тут же отвечает.
Лекси: Пожалуйста, не делай ничего необдуманно. Прошу.
Как только я начинаю набирать ответ, дверь моего кабинета открывается, и входит Майкл, голова опущена, он с трудом затаскивается в мой кабинет.
Я быстро печатаю Лекси.
Я: Он здесь. Успокойся, мама-медведица.
Поднимаясь, я говорю ему: - Рад, что ты, наконец, пок...- я замолкаю на полуслове, когда он подходит ближе , и я замечаю распухшую губу. Я встречаю его на полпути, мой лоб морщится, когда я аккуратно пальцами поднимаю его подбородок. Сжав челюсти, он закрывает глаза, и позволят мне осмотреть его.
Под одним глазом черно, сломан нос, и разбита губа.
Дерьмо.
Кто-то поработал своими кулаками на нем. Они повсюду неплохо побили его. Мне интересно насколько хреново выглядит его тело прямо сейчас, но я не буду спрашивать. Я оставлю ему то, что осталось от его достоинства. Ребенок сделал, как я говорил, он купил новую одежду, и сделал аккуратную, короткую стрижку. Новые джинсы порваны, его новые кроссовки исшарканы, а его белая майка-поло запачканы кровью и грязью.
Отпустив его подбородок, я кладу руки на бедра, и вздыхаю: - Что случилось, парень?
Он равнодушно отвечает: - Мне сказали передать Вам вот это.
Потянувшись к своему заднему карману, он вытаскивает сложенный листок бумаги, который испачкан кровью. Я беру бумагу, и всматриваюсь в его лицо. Кровь сочиться из его сломанного носа, и капает на персидский ковер. Как только он понимает это, он кладет руку под нос, ловя кровь, и шепчет испугано: - Извините. Я не хотел.
Подойдя к своему столу, я вытаскиваю парочку платков из коробки, и подаю их ему. Он берет их трясущейся рукой, и я спрашиваю, действительно озадаченный, - Ты боишься меня?
Приложив смятый платочек к носу, он спрашивает: - А должен?
Честно: - Да
Кивая, он смотрит мне в глаза: - Хорошо. Тогда да. Ябоюсь Вас.
Мне нравиться этот ребенок. По идее его дерзость должна раздражать меня. Но нет. Развернув записку, я смотрю вниз, и читаю.
Ты хотел войны, ты получил ее.
Я уже знаю ответ до того как спрошу, но мне нужно подтвердить это. Война - это серьезно. В какой-то степени. - Это от Хамида или Френка?
Фрэнк безобидный. Он никогда бы не написал такое. Его власть досталась ему от отца. Я знаю, что ему не хочется быть в положение, которое ему дали. Я имею в виду, он принц мафии. Он принц итальянской мафии, который влюблен в принцессу русской мафии. Если бы я был им, я бы на хрен застрелился.
Майкл смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вздыхаю: - Хамид, тупой ублюдок.
Это, безусловно, уже слишком для Хамида. Он действует тактикой запугивания. Которая мало чем отличается от моей, но одно мое присутствие внушает страх людям вокруг меня. Я ничего не делаю для этого. А если я делаю, то они обычно теряют кое-что. Их жизни, я имею в виду. Хамид иранец, хитрая гребанная крыса. Он нападет на тебя, пока ты будешь стоять спиной к нему. Парень жаждет власти. К черту наркотики. Власть- его главный наркотик. И однажды, это убьет его.
Сузив глаза на моего нового ЛА, я с интересом спрашиваю: - Если бы у тебя был выбор сделать что-нибудь Хамиду без последствий, что бы ты выбрал?
Глаза Майкла темнеют: - Я бы выковырял ему глаза. Чем-нибудь ржавым. И тупым.
Мои губы поднимаются в уголках. Я знал, что мне понравится этот ребенок.
Вытаскиваю телефон из кармана, игнорирую входящую смс, и звоню Хэппи. Как только он отвечает, я удерживаю свой взгляд на Майкле, и говорю моему деловому партнеру: - У нас проблема, с которой надо разобраться. Немедленно.
Хэппи отвечает: - Что случилось?
- Мы повезем ребенка на ....- я ухмыляюсь -...обучение. Нам нужно десять мужчин. Вооруженных чем-то видимым. Чем-то большим.
Хэппи смеется: - О. дерьмо. Кое-кто собирается устроить разборку.
Улыбнувшись, я прикусываю кончик языка: - Черт да. Ты с нами?
Хэппи становиться серьезным: - Ты ведь знаешь, я прикрою твою спину, бро. Всегда.
И он сделает это. Я не знаю, где бы сейчас был, если бы у меня не было Хэппи или Юлия.
Я просто отвечаю: - 10 минут.
Прислонив краешек телефона к подбородку, какое-то время я застываю в таком положении, сморщив губы в раздумьях. Указывая телефоном на Майкла, я говорю: - Приведи лицо в порядок. Мы начинаем обучение через 10 минут.
Выражение неверия на его лице забавно. Настолько забавно, что я хихикаю, подходя к нему, и похлопываю его по плечу. - Не беспокойся. Тебе понравится это.
С ухмылкой я покидаю свой кабинет
Подъезжая на трех внедорожниках к складу, которым пользуется Хамид, мы достаточно эффектно появляемся, чтобы он сам лично вышел нас поприветствовать.
Хамид стоит у пункта приема, дерзко ухмыляясь, в черных слаксах и черной рубашке. Его волосы торчат на молодежный манер, ничто в нем не выдает его происхождение. Его бледная кожа, зеленые миндалевидные глаза, невысокий рост, и темные волосы никак не выдают его иранскую натуру.
Когда все три машины останавливаются, и десять вооруженных мужчин плюс один избитый подросток выходят из машин, я клянусь, он покрылся потом.
Он должен.
Он запомнит сегодняшний день на всю оставшуюся ему жизнь.
Жду своих людей, чтобы они встали в линию позади меня, я щелкаю пальцем на Майкла, затем указываю на место около себя. Он присоединяется ко мне достаточно быстро. Хэппи встает с другой свободной от него стороны, формирую защитный барьер вокруг моего нового сотрудника.
Как только Хамид видит все это, он понимает, что совершил ошибку. Его глаза вспыхивают, затем щурятся в замешательстве, а затем расширяются, и он с трудом сглатывает.