Мой рот открывается от удивления: - Ты рассказываешь мне, что испробовал DIY ( прим.пер. - Do It Yourself - сделай(придумай) сам) реабилитацию на себе?
Он торжественно кивает.
Я не могу поверить в это. Большинство детей, которых я встречала на улицах увлекаются этим же или подобным, и они проходят интенсивную реабилитацию, иногда в течение многих месяцев, чтобы избавиться от этой привычки. Некоторые все равно возвращаются к употреблению. Так что слышать, что Твитч насильственно сам себя реабилитировал...
Это потрясающе. Правда потрясающе.
Я сверх впечатлена его самоконтролем.
Это самое серьезное из того, что он рассказывал мне, и пока мне везет, я спрашиваю шепотом: - Почему я?
От этого вопроса ему стало не по себе. Я поняла это, из-за того, что он внезапно скорчился, и на мгновенье, мне стало интересно не зашла ли я слишком далеко, слишком рано. И в этот момент он отвечает мне: - Потому что ты - это ты.
Он сказал это так, как будто это все объясняло. Но мне недостаточно этого. И я спрашиваю: - Как долго ты наблюдаешь за мной?
Смотрит мне прямо в глаза: - Долго.
Откашливаясь, он наклоняется вперед и говорит то, что я никогда не ожидала услышать: - Когда ты - наркоман, стать зависимым от каких-то вещей легко. И это отчасти похоже на меня. Я личность со склонностью к привыканию. Так что я перестал наркоманить, но пристрастился к конфеткам. Затем я начал посещать тренажерный зал раз в неделю, чтобы отделаться от конфеток. Но это стало навязчивой идеей. Мне нужно тренироваться три раза в день. Потом ты...- его взгляд смягчился - Я сказал себе, что должен понаблюдать за тобой какое-то время...- он замолчал. И хотя он не произносит ничего, я понимаю, что он хочет сказать.
Это должно было заставить меня вспотеть, а не заставить мое сердце наполниться подобными чувствами: - Я - привычка?
Он тихо отвечает: - Худшая. Не существует никакого лекарства от этойзависимости.
Я хрипло отвечаю: - Ох.
Внезапно нахмурившись, он заявляет: - Я не хороший человек. - отстранившись от меня, он добавляет: - Ты думаешь, что человек как я заслуживает такого совершенства как ты? Нет. Я расскажу тебе прямо сейчас, что я не заслуживаю. - он кажется расстроенным собой, прикусывая ноготь большого пальца: - Дело в том, что я эгоист. И мне плевать чего я заслуживаю. Все, что меня беспокоит - это то, что я хочу. И я хочу тебя так чертовски сильно, что сделаю практически все что угодно, чтобы удержать тебя.
Тревожный сигнал звучит в моей голове, но мое сердце машет ему руками, утихомиривая его.
Еще раз: - Ох.- так тихо, что я едва слышу себя.
Мой рот открывается, готовый задать другой вопрос, когда я замечаю Джо с двумя мужчинами, идущими к нам, их руки заполнены тарелками с едой. Смешок вырывается из меня, и Твитч поворачивается, чтобы посмотреть в их сторону. Он улыбается, и качает головой.
У Джо был еще один официант, который пододвинул другой стол под все наши тарелки. В тот момент, когда он поставил их, он объясняет подробно из чего блюда, и из какой части Италии оно родом. У нас были стейк, паста, ньокки (прим. пер - небольшие овальные клёцки, которые отваривают или запекают), суп, тарелка сырной нарезки, и тонко нарезанная прошутто (прим. пер. - Пармская сыровяленая ветчина)
Все это выглядело божественно.
Подмигивая Джо оставляет нас, чтобы мы поели, я не жду Твитча, закапываясь в ньокки с розовым соусом. Я люблю ньокки. Я думаю, что ньокки серьезно недооценивают. А эти ньокки легкие и воздушные, как маленькие облачка, которые тают в моем рту. Я полагаю, что мое мнение нужно озвучить.
- Ньокии такие вкусные. Я думаю это одна из самой недооцененной пищи. Люди должны знать насколько вкусны ньокки.
Твитч жует свою пасту, и дразниться: - Я думаю тебе просто нравится говорить ньокки.
Практически с королевским поклоном я подтверждаю его догадку, тихим: - И это тоже.
Мы болтаем, много к моему восхищению, и я узнаю, что Твитч сбежал из дома, потом попал в тюрьму для несовершеннолетних на 4 года, до своего 16-летия. Мне хотелось бы сказать, что это неправдоподобная история, но работая на моей работе, я вижу подобное постоянно
- За что ты попал в тюрьму для несовершеннолетних? - спрашиваю я, грызя небольшой кусочек сыра.
- Нападение с нанесением побоев.
- Это слишком много для ребенка за нападение.
Тут он смутно добавляет: - Нападение на офицера полиции. - мои губы сжимаются.
Да. За это может.
Сворачивая кусочек прошутто, я вожусь с ним дольше, чем нужно: - А татуировки?
Он пожимает плечами: - Я сделал первую в тюремной камере, когда мне было четырнадцать. Потом это вошло в привычку. - он шевелит бровями на слове " привычка" - У нас не было нужных инструментов, чтобы хорошо все сделать. Мы использовали чернила от ручки, и булавки. Как правило, они были заражены. - он смеется: - Много первичных татуировок, я покрыл новыми, но у меня все еще остались несколько, которые для меня кое-что значат. Они важны. Я сохранил их, чтобы быть уверенным, что не забуду.
Хотя мой разум хватает меня за плечи, и трясет, визжа "Забыть, что? Спроси его! Пожалуйста, спроси!"я не спрашиваю. Кажется, слишком много для сегодняшнего вечера, так что с улыбкой, я позволяю разговорю перетечь в удобную тишину, пока мы едим
Заканчивая нашу трапезу, я облокачиваюсь назад на свой стул, а Твитч смеется. Я быстро впадаю в пищевую кому. Когда я замечаю Джо, который приближается к нам еще с одной тарелкой, я имитирую рыдания, и говорю ему, когда он приближается: - Больше не надо. Пожалуйста. Не надо. Если я съем чуть больше, я взорвусь. И тогда ты должен будешь счищать все части Лекси отовсюду, и я уверена, что это было бы нарушение правил техники безопасности, не говоря уже о впустую истраченной восхитительной пище, которую я хотела бы сохранить в желудке.
Поднимая мои апатичные глаза к обоим мужчинам, смотрящим на меня сквозь прищуренные глаза, я бормочу: - Это правда. И это было бы печально.
Джо ставит тарелку перед Твитчем, вместе со счетом, и я наблюдаю, как Твитч ест весь кусок тирамису сам, наблюдая за мной. Он кладет несколько сотен долларов под тарелку, подходит ко мне, и помогает мне встать.
Соединяя наши пальцы, он притягивает меня ближе к своему боку. Люди смотрят на нас, должно быть думая, что мы пара. И мне нравится эта мысль.
Провожая меня до своего гладкого, спортивного черного Мерседеса, он помогает мне сесть в машину, а затем садиться сам. Внутри он вытягивается передо мной, и копается в бардачке. Вытащив маленькую жестяную баночку, он открывает ее, а мои глаза расширяются от шока. Наклоняясь к нему, я шепотом шиплю: - Ты серьезно крутишь дуби (doobie прим. пер.-сигареты с марихуаной)?
Тело Твитча сотрясается от тихого смеха: - Они не называются дуби уже лет так 10. Но да, я делаю это.
Внезапно, я чувствую себя как черлидерша зависающая с городским хулиганом. Смотря на меня, его губа дергается, когда он заявляет: - Держу пари, что ты даже никогда раньше не курила.
Мое лицо искривляется от раздражения из-за его поддразнивания: - Да. Я курила. Когда-то давно я была подростком.
Он ухмыляется, протягивая незажженный косяк мне. Я долго смотрю на него, прежде чем качаю головой: - Я не могу. Мы выборочно проходим тест на наркотики на работе.
Твитч ухмыляется сильнее: - Это будет всего один день в твоем организме. Вы сдаете слюну? - Я киваю, и он наклоняется ближе ко мне - Накурись со мной. Мне нравится видеть тебя раскрепощенной. Раскрепостись сегодня со мной.