Блять.
Осматривая танцзал, я замечаю Линг, прислонившуюся к стене в тени, она ухмыляется, смотря на Лекси. Иду к ней, Линг замечает меня за несколько секунд до того, как я доберусь до нее. Ее улыбка исчезла, в ее глазах ярко сверкает страх.
Она, скорее всего, напугана.
Если бы кто-нибудь подошел ко мне в таком состояние, в каком сейчас нахожусь я, я бы обгадил штанишки.
Двигаюсь быстрее, и не останавливаюсь, пока мы не оказываемся нос-к-носу. Наклоняюсь к ее лицу, и спрашиваю совершенно спокойно: - Что ты дала ей?
Линг открывает рот, чтобы что-то сказать, но оттуда ничего не выходит. Мой глаз дергается. Гнев начинает струиться по моим венам.
Медленно поднимаю руку, и кладу на ее ключицу.
Предупреждаю.
- Что ты дала ей?
Линг отвечает в панике: - Она сама взяла, я просто предложила.
Моя рука напрягается на ее шее, я сдерживаюсь. Опускаю подбородок, закрываю глаза, и глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки.
Отпускаю ее, выпрямляюсь, поправляю пиджак: - Что она приняла?
Линг молчит. Я удерживаю ее взгляд.
Моего сердитого взгляда достаточно, чтобы заставить ее прошептать: - Кокаин. Две дорожки.
Я стискиваю челюсть.
Слишком много кокаина для того, кто не принимал наркотики. Неудивительно, что она устраивает здесь шоу.
Игнорируя испуганное выражение на лице Линг, я поворачиваюсь, чтобы прекратить выступление Лекси.
Под прожекторами я вижу, как пот на ее лбу отражает мерцающий свет. Ее бедра покачиваются из стороны в сторону, плавно как накатывающие волны океана. Ее руки на бедрах, двигаются медленно вверх по ребрам, к груди, которую она берет в ладошки.
Она такая красивая. Как ангел, я всегда это знал.
Ангел....
Я ненавидел ее за это. Почему она не может быть дурой? Все было бы намного легче для меня.
Руки на ее груди нежно сжимаются на несколько секунд, прежде чем они двигаются выше. Глаза по-прежнему закрыты, и чувственно покачиваясь, она одной рукой сжимает заднюю часть шеи, а другой скользит по уху, чтобы добраться до волос. Она запутывает пальцы в свои темные локоны, а ее бедра внезапно дергаются.
Видеть Лекси в сексуальном трансе достаточно, чтобы сильно возбудить меня.
Ее губы раскрываются в тихом вздохе.
Рука, сжимающая ее шею, скользит медленно вниз еще раз к груди, а затем еще ниже. Когда рука, скользящая по ее телу, останавливается чуть ниже живота, мой член дергается.
Мои глаза возвращаются к ее лицу, я смотрю на ее закрытые глаза, и раскрытые губы с единственной мыслью в мозгу.
Я хочу ее. Сейчас же.
Мой мозг хватается за эту мысль, когда я слышу свист. Оглядываюсь по сторонам, мое тело напрягается, когда я вновь смотрю Лекси.
В середине танцзала. Под прожекторами. В тумане.
Ее рука исчезает под платьем, потирая киску через маленькие белые стринги. Другая рука нежно сжимает сосок, через шелковую ткань платья. Рот приоткрыт, голова откинута назад в экстазе.
С трудом сглатываю, я открыто пялюсь.
Она чертовскикрасива.
Ни о чем не переживает. Просто живет под ритм песни.
Высокий парень, которого я встречал несколько раз прежде, задерживает на границе ее пространства, прежде чем двинуться дальше через танцзал.
Я хмурюсь.
Он подходит к Лекси сзади, оборачивает одной рукой ее живот, притягивая ее к своему переду. Я не могу услышать, но я вижу, как ее рот приоткрывается чуть больше, как будто она стонет. Она откидывается назад на него, берет его руку, скользит ее по своему телу, и останавливает его руку вместе со своей на своем холмике.
В моей голове стучит.
Она начинает мягко крутить бедрами, и я понимаю, что она трется своей милой попкой об его член. Что-то в моем мозгу ломается. Мысли больше не обрабатываются, как у других людей.
По факту, термин "думать"больше не подходит мне.
Вышагивая через зал, я добираюсь до Лекси. Хватаю ее за предплечье, и оттаскиваю ее от ублюдка. Жестко.
Она спотыкается, но я не замечаю этого.
Я не замечаю, потому что высокий парень уже лежит на спине.
Мои кулаки врезаются в его лицо непрерывно. Сильно и быстро. Лицо исказилось в гневе, моя грудь вздымается с каждым тяжелым вдохом, который я делаю.
Брызги мокрого тепла хлещут по моему лицу.
Кровь ревет в моих ушах. Я не слышу криков, и оров, которые просят меня остановиться. Я чувствую запах его страха.
Он поднимает руки. Напрасно пытается блокировать мои удары. Стискиваю зубы, я поднимаю руку к голове, затем со всей силы ударяю его локтем в скулу. Ощущение растрескивания под мной, накатывает на меня волной эйфории.
Его тело трясется, и дергается, как будто на электрическом стуле.
Сильные руки хватают меня сзади, я смутно слышу: - Блять, Твитч! Ты убьешь его! Остановись!
Борюсь, меня стаскивают, утихают стенания, посреди зала кровавое месиво. На сей раз более четко, я слышу: - Ты избил его, бро. Ты почти убил его. Он понял все. Теперь ты в порядке. Время остановиться,- это говорит Хэппи.
Я задыхаюсь, и отталкиваю его от себя.
Поворачиваюсь, мои глаза сканируют комнату, натыкаясь на испуганные лица гостей. Хэппи что-то мне подает. Носовой платок.
Беру его, и вытираю кровь с моей щеки, и лба, тяжело дыша, говорю: - Убирайтесь. Вечеринка закончена.
Но никто не двигается.
Успокаиваясь, я минуту наблюдаю за ними, прежде чем делаю шаг вперед, и кричу: - Убирайтесь мать вашу из моего дома! Любого, кто через три гребаные минуты останется еще здесь, я сопровожу лично. В долбаном похоронном мешке!
Они торопятся покинуть дом, понимая, что я правда смог бы сделать это, и никто из них не рискует проверить.
Умные.
Иду к, по-прежнему танцующей в углу комнаты, Лекси, хватаю ее за плечо, и практически тащу ее за собой. На полпути вверх по лестнице, она спотыкается, и взрывается приступом смеха, как будто это самое смешное, что она когда-либо делала в своей жизни.
Из-за этого моя кровь закипает.
Я ненавижу себя за тягу к такому состоянию, в котором находится она. Как обиженный ребенок, я выплескиваю свою зависть на нее. Тяну ее слишком сильно, она удивленно визжит, я тащу ее дальше, слишком быстро. Оказавшись в моей комнате, я открываю дверь в ванную, и заталкиваю ее туда. Она спотыкается, и, в конце концов, падает на колени на коврик в ванной. Она хихикает, и гнев стягивает мои внутренности. Двигаюсь мимо нее к душу, включаю холодную воду, и говорю со злостью: - Смой его запах с себя. Сейчас же.
Потом я захлопываю дверь, и начинаю расхаживать, сжимая кулаки, стискивая челюсть.
Как только я думаю, что больше не одержим мыслью об убийстве, я глубоко вздыхаю, и сажусь на край кровать, и жду, когда Лекси помоется.
5 минут спустя, я слышу ее пение, так что даю ей еще немного времени.
Спустя еще 5 минут, я нахмуриваюсь. Пение прекратилось.
Что-то толкает меня проверить ее, и когда я открываю дверь ванной комнаты, мое сердце пропускает удар.
Она по-прежнему в одежде на полу душевой кабинки, ее неудержимо трясет.
Твою ж мать!
Приближаюсь к ней, брызги воды попадают в меня, вода ледяная. Она просто провела десять минут в ледяной ванне. Выключая воду, я кричу: - Что блять не так с тобой? - Как будто это ее ошибка, а не моя, что бросил девушку, которая никогда не принимала кокаин прежде в душе одну.
Я зол сам на себя. Но я никогда не признаю это.
Ее губы голубые, ее кожа мертвенно-бледная, а ее расширенные голубые глаза наблюдают за мной испуганно.
Кладу руку на бедро, опускаю голову, и щипаю себя за переносицу, заставляя себя успокоиться. Потом так аккуратно, как только могу, я тянусь к ней, и говорю: - Давай, малышка, мне нужно согреть тебя или ты заболеешь
Это не просто возможно. Это уже точно. Но я должен поднять ее, она выглядит напуганной. Она невменяема.