- Я знаю, Лекс. Я тоже был уличным ребенком. Так что я знаю обо всем этом.
Выражение ее лица смягчилось, а все ее аргументы исчерпали себя. Я добавил:
- Мне просто хотелось сделать что-нибудь приятное для моей девушки, ладно?
Стоя у комода, она тихо ответила:
- Хорошо, милый.
Как я и сказал, я всегдавыигрываю.
Я показал ей несколько моих любимых мест в городе, включая маленькое итальянское кафе, в котором мы пообедали. Улыбаясь, она сказала:
- Тебе нравится итальянская кухня, а?
Откинувшись на спинку стула, я ответил ей:
- Я думаю, что это у меня в крови. Я обожаю итальянскую еду. Она мой фаворит.
Она улыбнулась еще шире. Я уверен, что это от того, что я наконец рассказывал ей кое-что о себе. - Хорошо. Я запомню это. - Сказала она.
Рука в руке, мы шли, в основном молча, но время от времени рассказывая друг другу какие места нам нравятся и почему.
Я узнал, что Лекси любит мексиканскую еду. Чем острее, тем лучше. Она так же рассказала мне, что готовит убойное какао, с огромным количеством спиртного в нем. Она упомянула о своем брате, и это привлекло мое внимание. Она сказала, что он был хорошим братом и чрезвычайно оберегал ее. Когда я спросил, где он, она глубоко запрятала свои чувства и безучастно сказала, что она не общается с ним вот уже какое-то время, но когда она в последний раз справлялась о нем, он был в США.
Мое сердце обливалось кровью.
Самое забавное было то, что, даже зная всю ее историю, вся эта информация, что слетала с ее уст, казалась мне совершенно новой.
Ее глаза засветились, когда она принялась рассказывать мне о своих друзьях, Никки и Дэйве.
Никки и Лекси были соседками по комнате в университете. Дэйв, оказывается, учился в том же университете, и работал в кафе в кампусе. Дэйва, который был геем, ежедневно изводили, и однажды он пролил кофе на клиента-мужчину. Не раздумывая он схватил горстку салфеток, и извиняясь, принялся вытирая кофе с клиента. Потом клиент обозвал Дэйва педиком, отпихнул его и начал избивать. Лекси и Никки в ужасе смотрели на это секунд 10, прежде чем схватили свои сумки с книгами и принялись бить ими мужчину напавшего на Дейва. Улыбаясь, она объясняет: - Нас арестовали, но вскоре все обвинения были сняты. Дэйв пришел к нам на следующий день в общежитие, и начал беседу с "да, вы просто парочка сумасшедших сучек!" - Она искренне засмеялась:
- И с тех самых пор мы стали друзьями, даже при том, что у Никки с Дэйвом продолжается это глупое соперничество.
Я собирался расспросить ее о семье, когда она выпалила:
- Итак, Хэппи? Он как бы гей или бисексуал или как?
Это сбило меня с толку: - Что? - я был озадачен.
Она играла с моими пальцами, и я спросил прищурившись: - Что тебе известно, Ангел?
- Ну, только то, что он наслаждается компанией Дэйва. И Никки. Так что я просто предположила, что он гей, но он все-таки, определенно, би, ага?
Я сказал ей язвительно:
- Он - ничего из вышеперечисленного. Он просто Хэппи. - она смотрела на меня, как будто я тронулся умом, когда я напомнил ей мягко, но решительно: - Ты ведь знаешь, что я думаю на счет этих ярлыков. Хэппи нравится то, что нравится. Ему не нужен ярлык.
Она подняла брови, размышляя. Затем кивнула один раз: - Чудненько.
- Чудненько?
- Ну, знаешь, это типа как хорошо, но прикольней.
Уставившись в ее беззаботные глаза, я пробормотал:
- Чудненько?
Она расхохоталась, а я наблюдал, как ее лицо засветилось от удовольствия. Ее полные губы обрамляли ее прямые, белые зубы и именно тогда я понял, что я пропал.
В данный момент мы валяемся с моей девочкой на моей кровати и смотрим телевизор.
- Почему ты такой? - Мягко спрашивает Лекси и тянется своей рукой к моей руке в едва освещенной комнате. Она переплетает наши пальцы, и шепчет:
- С тобой случилось что-то плохое.
Абсолютно точно, Шерлок.
Прошла минута, в полной тишине, но ее большой палец гладит меня так нежно, что побуждает меня заговорить: - У меня было дерьмовое детство. Дерьмовое детство стало дерьмовой юностью. Я встретил кое-кого, когда был ребенком и этот кое-кто заставил меня поверить, что все может наладиться. Мысленно я сказал себе, что должен приложить все усилия, чтобы все наладить и я сделал, что смог. Я убежал от дерьмового детства и несколько лет жил на улице. В чем-то жизнь стала лучше. А в чем-то намного хуже. Зависал в плохих местах, делал плохие вещи, чтобы заработать на жизнь. И, в конце концов, плохоев моей голове поменялось местами с хорошим. - На ее лице появился озадаченный взгляд. Я пытаюсь объяснить: - То есть, я имею ввиду, что я больше не замечал плохого в плохих вещах. Это была просто моя жизнь. Так что, я думаю, ты могла бы сказать, что я стал нечувствителен к большому количеству дерьма. Большая часть дерьма, которая шокировала бы и показалась отвратительной нормальному человеку, не трогает меня ни капельки. И плохое не кажется мне больше таким уж плохим. В моем мозгу, очень плохие вещи стали хорошими.
Повернувшись, я рассматриваю полуосвещенную фигуру Лекси, которая смотрит на меня широко раскрытыми глазами, явно шокированная тем, что я так много рассказываю о себе. Я тоже шокирован. Есть только 2 человека, которые знают всю правду обо мне - я имею в виду, о настоящем мне -это Хэппи и Юлий. Хэппи, Юлий и я встретились в ужасных местах. Мы понимаем друг друга.
Переводя стрелки на нее, я спрашиваю: - Что сделало тебя такой? - Лекси пожимает плечами: - Очень много разных вещей. Точно и не знаю.
Я неодобрительно отвечаю:
- Чушь. Я задал тебе вопрос, девочка, и жду ответа.
Она ложится на бок, кладя подбородок на согнутую руку: - Хорошо, умник. Ну, я думаю это тоже началось дома. Все было не очень хорошо, мама целыми днями работала. Папа был жалким старым ублюдком. Мама работала в основном по ночам, потому что получала за это больше денег, а недоумок, которого я называла папой тратил почти все деньги на травку и выпивку, скрываясь от кошмара, которым была его жизнь. Я и мой брат заботились друг о друге так, как могли. Но я не могла защищать его так, как он защищал меня. Я была маленькая и слабая. Каждый раз, когда папа выходил из себя, брат отправлял меня в мою комнату и запирал за мной дверь. Они дрались, но не слишком сильно. В итоге мой брат подсел на наркотики, потому что папа....
Ее взгляд уставился в пространство, и у меня внутри что-то сжалось. Незнакомое чувство. Желание защитить. Я чувствую себя защитником Лекси.
Я не знаю, что с этим делать.
Покачав головой, ее глаза встретились с моими, и она вынужденно улыбается: - У всех есть своя история. Все могло бы быть намного хуже. Мои соседи, они...- она нахмурилась - Они не были хорошими людьми. Я была ребенком, где-то 5-6 лет и каждый вечер до меня доносились их крики. Они орали и избивали своего сына. - Шепчет она, - он был всего лишь мальчишкой. А я сидела в своей комнате, и ....и просто плакала. Плакала с ним вместе.
В ее голос столько боли, и мое сердце начинает бешенно стучать.
Она тихо добавляет: - Я встретилась с ним однажды. Я видела, как он похромал в мой задний двор. Ему было больно. И когда он упал, хоть я и была всего ребенком, я не могла оставить его там, одинокого и напуганного. - Она вновь шепчет: - Он был просто мальчик. Маленький мальчик. И ему было очень больно.
Потянув ее за руку, чтобы приблизить к себе, я обнимаю ее одной рукой за талию, а она прячет лицо в изгибе моей шеи. Мне нужно знать.
- Что случилось с этим маленьким мальчиком?
Она глубоко вдыхает, и на выдохе отвечает: - Он пытался огрызаться со мной.