—Ты не права, Никки! — я сердито смотрю на нее. — И несправедлива, крошка.
— В чем не права? — раздраженно спрашивает она.
— В своих поверхностных суждениях, — окинув ее взглядом, заявляю я.
Ее брови ползут вверх, и она шепчет:
— Ни хрена себе! Значит, я поверхностная? — отступая от меня на шаг, она хмурит брови. Я, безусловно, задела ее, и теперь чувствую себя настоящим куском дерьма.
— Крошка, я объясню все позже, обещаю. Но сейчас я сделаю какао, а ты разложишь пирожные, и мы вернемся к Дэйву, чтобы придумать способ, как помирить их с Филом.
Указывая на свое лицо, я говорю ей:
— Это... сейчас не так уж важно.
Она пристально вглядывается в мое лицо, и я добавляю:
— Разве я так уж паршиво выгляжу?
— Ну, нет. — угрюмо отвечает она, закатив глаза.
— Вот именно, Никки, — кивая, соглашаюсь я. — Всему свое время.
Она кратко кивает мне. Я следую какому-то внутреннему импульсу и тихо добавляю:
— Поскольку то, что я собираюсь рассказать тебе... это далеко не приятный рассказ.
Ее лицо на секунду омрачается тревогой, но быстро снова становится непроницаемым. Хлопнув в ладоши, она открывает холодильник, передает мне молоко и командует:
— Ладно! Какао а-ля Лекси. Принимайся за работу, женщина!
Это одна из причин, почему я люблю Никки. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я расскажу ей все, когда буду готова. И у нас друг от друга нет секретов.
Тогда почему я обдумываю как бы поубедительнее ей соврать, чтобы объяснить царапины на моем лице?
Отбросив эту мысль в сторону, я сосредотачиваюсь на приготовлении моего знаменитого напитка и разливаю дымящееся какао в кружки. Поставив какао и пирожные на поднос, я иду в гостиную и ставлю его на журнальный столик.
Даже не взглянув на меня, Дэйв протягивает руку и берет кружку. Автоматически, он подносит кружку к губам и делает глоток. Два, три, четыре глотка спустя, робот снова становится человеком.
— Черт, детка. Никто не делает такой какао, как ты.
Нежно улыбаясь, он смотрит на меня и через мгновение на его лице появляется удивление:
— Детка! Что произошло с твоим лицом?
Пожимаю плечами и лгу, как профи:
— Споткнулась на последней ступеньке, — уверенно говорю я, как будто заранее все отрепетировала. — И мое лицо впечаталось в кирпичную стену.
Дэйв от удивления раскрыл рот:
— Не настолько весело, насколько звучит, — подняв глаза к потолку, добавляю я, чтоб разрядить обстановку.
Дэйв хихикает:
— Черт, Лекс. Только с тобой могло произойти подобное. Ты — королева недотеп.
Растягивая в улыбке свою разбитую губу, я бросаю взгляд на Никки. Она сощуривает глаза и мной завладевает беспокойство.
Прочистив горло, я беру свою кружку и объявляю:
— Ладно! Ну, я думаю, что первое, что мы сегодня сделаем — это найдем способ, как Дэйв скажет Филу, что хочет, чтобы он вернулся.
Дэйв улыбается мне так тепло, так искренне, что я вдруг осознаю, что у меня тоже есть люди, с которыми я могу поговорить обо всех своих проблемах. Я прокручиваю эту мысль в голове снова и снова.
Люди, с которыми я могу поговорить. Поговорить.
Поговори с ними.
Не говори с ними.
Они никогда не поймут.
Я не хочу, чтобы они понимали.
Твитч мой. Только мой. И в данный момент я предпочитаю оставить все, как есть.
В эту ночь я не могу сомкнуть глаз.
Они остаются открытыми от тревоги.
Затем я успокаиваюсь, с сонной улыбкой на губах.
Его рука покоится на моем бедре, но он сохраняет расстояние между нами. Его тело не касается моего. Закрывая глаза, я слушаю его ровное дыхание. Он спит.
Прежде, чем я заснула, моей последней мыслью было: «он вернулся».
На следующее утро, проснувшись, я не обнаружила Твитча рядом. Опять. Но не это меня беспокоит. Я вспоминаю всё реже и реже тот ужасный вечер, и думаю все больше и больше о моём герое.
Моём герое, соблюдающем дистанцию.
Я ловлю себя на том, что целеустремлённо направляюсь в парк для ланча, в надежде снова увидеть его. И я вижу его сегодня. По позвоночнику проходит знакомая дрожь, я поднимаю голову, и вот он.
Сегодняшний день не похож на другие дни. И не похож ни на один из других дней, потому что сегодня его капюшон опущен.
Улыбнувшись и подняв руку для приветствия, я в ту же секунду хочу треснуть себя по лбу. Смутившись, быстро опускаю руку и наблюдаю, как он поворачивается и уходит.
Я заметила улыбку, которую он пытался подавить.
Кусая губу, чтоб сдержать свою собственную предательскую улыбку, я поднимаю лицо к солнцу, подставляя кожу под его ласковые лучи.
Пробуждаясь от сна, я возвращаюсь в мир сознания. Прижимаюсь к чему-то теплому. Я глубоко вдыхаю. Его запах.
Я люблю его запах.
Уткнувшись носом ему в шею, я чувствую, как он зашевелится, а потом замирает. Я выравниваю дыхание и кладу свою руку на его грудь, обтянутую футболкой. Он так и остается безучастным. Притворившись, что все еще сплю, я закидываю свою ногу на его, и чувствую, как его тело сотрясается от бесшумного смеха.
Я хочу, чтобы он обнял меня. Я хочу, чтобы он крепко прижал меня к себе. Я втайне желаю, чтобы он начал действовать.
Но он этого не делает.
— Засыпай, — шепчет он тихонько.
Не в силах больше скрывать улыбку, я шепчу ему в шею:
— Сладких снов, Твитч.
Мои глаза закрываются, и я проигрываю битву между сном и бодрствованием, пытаясь запомнить то ощущение, которое дарит мне его тело рядом со мной.
Прошло три дня, и каждый день на этой неделе походил на другой. Я не против, потому что в предсказуемости есть постоянство. Я стала чувствовать себя в большей безопасности и меньше нервничать. Мои дни проходили по одному расписанию, нечто вроде этого:
1. Проснулась в одиночестве.
2. Чувствую, Твитч наблюдает за мной на ланче. Иногда ловлю его. Иногда нет.
3. Иду домой, и немного паникую на парковке.
4. Ложусь спать одна. Просыпаюсь посреди ночи, прижимаясь к Твитчу.
И вот я здесь. Прижимаюсь к Твитчу.
Хотя сегодня ночью все немного по-другому. Сегодня он отважился лечь под одеяло и снял футболку.
Головой лежу на его обнаженной груди, рукой обнимаю него, как будто обнимаю плюшевого мишку, ногой также обнимаю его. Чувствуя, что я проснулась, он осторожно проводит рукой по моей спине. Потом начинает водить пальцами по моему плечу.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он.
С минуту я раздумываю над ответом. В порядке ли я?
Если принять во внимание, что в моем самом интимном месте покалывает, а соски так напряжены, что могут пробить стекло, то я бы сказала — «да».
Прижимаясь щекой к его груди, я вдыхаю его запах.
— Да, — на выдохе говорю я.
Его пальцы все еще на моем плече. Он ослабляет хватку и сонно произносит:
— Спи.
С секунду я крепко прижимаю его к себе, а затем расслабляюсь и выдыхаю.
Твитч много не говорит. Ему нет надобности. Вы знаете это выражение, что поступки убедительнее слов? Так вот его поступки говорят за него. И мне нравится то, о чем они говорят.
Интересно, позволит ли он мне удержать его.
Сегодняшний день официально становится днем перемотки.
Вы знаете, бывают дни, которые так утомляют и выматывают; дни, когда всё раздражает, и никто не может сказать тебе правильных слов? Мой сегодняшний день был одним из этих дней.