Она чуть не запретила прикасаться к себе, но не могла заставить себя выговорить слова. Его ласки были такими замечательными. Как будто он заботился о ней. По крайней мере, ему было не все равно, что он ее не ранил.
— Это наркотики… лишили тебя самообладания? — осторожно спросила она.
Тай замер.
— Наркотики?
Делейни вздохнула.
— Точно. Дело не в наркотиках. Ты просто взмахнул своей волшебной палочкой и заставил меня подчиниться.
Как ни странно, казалось, он расслабился.
— Ах, эти наркотики.
— Тай, здесь черти что творится, — тихо проговорила она, поднимая руку, словно жаждала прижать ладонь к его щеке.
Но одернула руку. Но шепот крыльев в голове напел, что ему нужны ее прикосновения. Ему нужна Делейни
Она скрестила руки на груди.
— Почему мы не можем уйти отсюда, Тай? Я могу тебе помочь.
— Кареглазка, ты мне поможешь? — Он погладил большим пальцем ее щеку, словно в его голове пели собственные ангелы о том, что он ей нужен.
Нет, конечно, не нужен. Но, небеса, помогите, что-то нежное и слабое желало податься на его ласки. Делейни заставила себя подавить этот порыв, но не отстранилась. Тай явно склонен к насилию, а таких лучше не злить. Не тогда, когда она безоружна. Но правда в том, что она не желала отстраняться.
Несмотря на голоса ангелов, что-то в этом мужчине привлекало Делейни, и это что-то больше, чем просто пламенное влечение.
Быть может, из-за его нежных прикосновений или ласкового голоса, она хотела оказаться в кольце его рук, прижиматься к его груди и черпать силу, а возможно, и унцию спокойствия. Повинен ли в этом желании контроль разума или это все Делейни? Может она поддалась Стокгольмскому синдрому — этой нелепой склонности плененных к своим захватчикам? Она не могла сказать какой из вариантов хуже. А может, ни один из них. Вероятно, Делейни на самом деле начала видеть другие грани этого мужчины, который был не тем, кем казался.
Подняв руку, он пропустил ее волосы сквозь пальцы, заставляя ее задрожать всем телом.
— Я рад, что не ранил тебя
Господи, она верила ему.
Тай очертил большим пальцем контур ее нижней губы, посылая по венам искры возбуждения. Делейни под его взглядом на ее губах затаила дыхание.
— Я хочу поцеловать тебя, Кареглазка, но уже достаточно тебя принуждал.
От этих слов по телу разлилось густое, теплое желание, грудь отяжелела, а тело просто ныло от потребности вновь почувствовать прикосновение его губ к своим, даже если это подтвердит ее догадки, что Тай совсем не тот, кем кажется. Мужчина, который совсем не насильник, а просто запутался в неприятностях. Делейни поняла логическое объяснение, когда услышала его, пусть даже в своей голове. Она хотела, чтобы он ее поцеловал.
— Твои друзья…
— Заняты. И нас не побеспокоят.
Она скривила губы.
— И тебе все равно, если побеспокоят.
Он улыбнулся, демонстрируя греховно-соблазнительные ямочки.
— Да.
По телу пронеслась дрожь страсти, Делейни поддалась желанию, обхватила голову Тая и притянула к себе. Какая-то крошечная часть ее разума пискнула, что это лишь план ввести его в заблуждение, но писк быстро подавил рёв чистой, неподдельной страсти. Тай вздрогнул и вдохнул носом, словно пытался втянуть в себя Делейни. Он обнял ее и притянул к своей груди, пленяя ее губы. Внутри что-то разорвалось от поцелуя, заполняя Делейни удовольствием и с ума сводящим желанием. Она открыла рот и в чувственном удовольствии скользнула по языку Тая. На вкус он точно такой же, как и на запах, словно дождь, гроза и дикость.
«Почему? Что меня так в нем привлекает?»
Он скользнул руками по ее спине, слегка склонил голову, углубляя поцелуй. Но внезапно голову Делейни разорвала боль.
Она ахнула и отстранилась.
— В чем дело? — резко спросил Тай.
— Голова, так больно. Мне нужно прилечь. — Прежде чем она вновь упадет в обморок. Такое же случилось в гараже.
«Не сейчас, прошу только не сейчас».
Тай обхватил ее голову, легкое прикосновение его ладоней, казалось, ослабило боль.
— Помогает, — прошептала она.
— Памятник Линкольну, — выкрикнул Тай. — Встретимся там.
Делейни пыталась открыть глаза, увидеть, что происходит. Она вновь потеряла сознание? Потому что не слышала половины разговора. В тумане боли она увидела, как из двери спальни вылетают пара джинс и футболка.
— Переоденься, пока не навлек на себя полицию, — произнес кто-то бесплотный. — И сделай что-нибудь с кровавыми подтеками.