Страсть и желание обуяли меня. Я забыла обо всем на свете. Руки Глеба переместились на мою талию, и он ближе притянул меня к себе. Я чувствовала бешеный ритм его сердца, прерывистое дыхание опаляло мои губы.
Я так люблю тебя, Ари́. Ты можешь себе представить любовь длиною в целую жизнь? Вот так я люблю тебя.
Мы остановились и посмотрели друг на друга. Прошла буквально секунда, как он снова обрушился на мои губы. Языки спутались, зубы сталкивались. Я тихо застонала и провела пальцами по его мощной шее, ощущая мелкую дрожь, прошедшую по всему телу.
— Обалдеть, ребята! – прокричал кто-то. Все засмеялись, начали хлопать и улюлюкать.
Я резко оторвалась от Глеба и глубоко задышала. Он смотрел на меня со смесью желания и страха, и, вероятно, понятия не имел, что только что сделал. Его губы покраснели, впрочем, как и у меня. Днем я хотела ударить его, а сейчас готова разорвать на нем одежду.
— О чем я и говорил, – грубо усмехнулся Мартин. Я вздрогнула от его голоса. Он грустно улыбнулся мне и вышел с террасы.
— Мартин!
Было слишком поздно. Что бы я ему сказала? Он все видел собственными глазами. Боже мой!
Я коснулась своих губ и встретилась взглядом со своим ошеломленным другом. До меня только сейчас начало доходить все происходящее.
— Чуваки, он просто сделал это! – изумленно сказал Петя. Другие удивленно пялились на нас.
Не в силах сдержать слез, я оттолкнула Глеба в сторону и рванула к выходу. За считанные секунды я добралась до своей машины и от дрожи никак не могла ее открыть. Слезы градом текли по щекам и стремительно падали на горячий асфальт.
— Давай же! – плакала я, открывая машину.
— Ари́! – окликнул меня Глеб. Он бежал ко мне.
— Не подходи ко мне! Пошел ты на хрен!
Я рывком уселась на сиденье, но не успела открыть глаза. Щеки у Глеба раскраснелись, в глазах стояло одно – страх, потому что мы снова все испортили. От нашей дружбы и без этого ничего не осталось и ко всему прибавился поцелуй. Чертов идеальный поцелуй! Да наши губы и тела идеально друг другу подходили, и от этого становилось вдвойне больнее. Каждый из нас понимал, что мы, наверное, влюблены и странно было отталкивать такие приятные чувства.
— Ты все портишь! – кричала я на него. – Зачем ты поцеловал меня?
— Это было моим заданием, прости меня.
Я засмеялась, стирая с щек мокрые дорожки.
— Ублюдок, ты поцеловал меня, чтобы выполнить тупое задание! Ты посчитал его важнее нашей дружбы.
— Ее больше нет.
— Правда? Ну, так этому и быть. Отпусти дверь!
— Ее больше нет, потому что друзья не спят друг с другом, Ариана!
— Твоя правда меня не удивляет, Глеб.
— Почему мы не можем быть вместе? Почему?
Отчаяние в его голосе и слезы – десять баллов к моей боли.
— Потому что я гребаная бомба!
Я выдергиваю дверь и блокирую машину. Стерев остатки слез, я выезжаю с парковки и несусь к дому, чтобы запереться в комнате, где обязательно развалюсь на тысячи космических кусочков.
Глава 6
Глеб
— Где он? – взревел голос за дверью. Парни озабоченно уставились на меня, понимая, что мне никак не избежать последствия того поцелуя.
Я рывком кинул сумку на скамейку и вышел из раздевалки, встречая разъяренного Андрея. Его глаза горели злостью, выглядел он совершенно озабоченным. Я выдохнул и приготовился к тому, что, вероятно, когда-нибудь это должно было случиться.
— Ублюдок! – Он схватил меня за ворот футболки и с силой прижал к холодной стене. Меня обдало горячим дыханием, но я лишь коротко усмехнулся про себя.
Я не стану оправдываться перед ним. Мне хотелось снова почувствовать ее вкус на своих губах, дотронуться до мягкой кожи и прижать маленькое тело к себе. С одной стороны, я поступил, как должен был, потому что другой парень собирался целовать девушку, в которую я был влюблен. Я бы не позволил этому случиться.
И все-таки я испортил единственные нормальные отношения.
— Она же моя сестра! – завопил Андрей, пихая мне все сильнее. Я часто видел его злость, но она никогда не была направлена в мою сторону.
— Ты будешь бить каждого парня, попытавшегося поцеловать твою сестру? Она не ребенок и не станет спрашивать твоего разрешения, – спокойно ответил я. Его кулак в мгновение ока отпечатался на моей скуле. Я выгнулся в сторону, едва удержав равновесие.
— Именно так я буду поступать с каждым, кто не будет достоин ее, ты меня понял? Залезай в трусы к другим девкам, но только не к моей сестре. Лучший друг не станет поступать со мной таким образом. – Он толкнул меня в стену, пока я держался за разбитую губу. Мне хотелось смеяться, только и всего.