— Почему она всегда так долго капает? – Глеб кладет книгу на кровать и гладит мои волосы.
— Наверное, чтобы организм успевал все усваивать. – Я пожимаю плечами, повернув голову к Глебу. Он улыбается мне. – А еще, чтобы осложнений никаких не вызвать. Вдруг у меня там сосуды расширятся.
— Тебе больно?
— Не сказала бы. Я думаю, они колют мне лошадиную дозу обезболивающего и успокоительного. Поэтому я практически ничего не чувствую и много сплю.
— Спишь ты беспокойно.
И я опять пожимаю плечами.
— Мне неудобно. Одышка мучает.
— Иногда ты стонешь и сильно зажмуриваешься.
Я бросаю на него мимолетный взгляд и отворачиваюсь, глядя на потолок, усыпанный маленькими звездочками. В детстве я умоляла родителей приклеить эти звездочки, чтобы перед сном я могла засыпать, глядя на них. Они так здорово светятся. До сих пор.
— Так и должно быть, Глебушек. – Улыбаюсь я, хлопая его по ноге. – Я тут подумала...
— О чем?
— Может, тебе лучше ночевать у себя? Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии.
Глеб напрягается подо мной.
— Когда ты подумала об этом?
— Вот только что.
— Передумай, – возмущается парень, взяв меня за руку. Он подносит ее к губам и целует. – Я уже сказал тебе, что не уйду.
— Не знаю, наверное, я не заслужила такого друга, как ты.
— Это я тебя не заслуживаю. Я пил, курил и много гулял. Спал с кем попало. Пытался покончить с собой. Слабый и неуверенный в себе мальчик.
Я изумленно поворачиваюсь к нему. Капельница тянется следом.
— Ты что такое говоришь? – Я кое-как поднимаюсь на колени, удерживая систему на расстоянии. – О какой слабости говоришь? О какой неуверенности? Ты себя в зеркало видел, парень?
— И что там такого?
— Да таких людей, как ты, в целом мире на пальцах пересчитать можно, Глеб. Ты красивый и талантливый. Ты пережил смерть самых близких людей в своей жизни, а та попытка стала сигналом о помощи. Разве смог бы ты осознанно прийти к такому? Ни за что! Дошел то точки отчаяния и, пытаясь унять боль, сработал машинально. Я все еще не верю, что ты действовал в здравом рассудке. – Я бью его по ноге и окончательно взрываюсь. – С ума сошел? В тебе уверенности хоть отбавляй. Я тебя умоляю!
— Началось...
— Сейчас продолжу! Ты с самого детства был уверенным, Глеб. Рвал и метал во всех сферах. Особенно в хоккее. Жить без него не можешь. Если бы не твоя уверенность и сила, ты бы так и остался любителем. Если бы не твоя уверенность и сила, тебя бы не приглашали играть в лучшую команду национальной хоккейной лиги. По тебе Канада плачет, чувак, а ты просиживаешь свою пятую точку на моей кровати. Если бы не твоя уверенность и сила, о тебе не писали бы в газетах, не говорили по телевизору, не узнавали в компаниях. Ты достиг так много в чертовом хоккее и можешь достичь в тысячу раз больше, потому что жизнь только начинается! Ты свободно говоришь на английском языке, помогаешь маленьким талантам развить свои способности в спорте. Твоя доброта любого поразит. – Я тяжело сглатываю и смахиваю слезы. Глеб улыбается и подползает ко мне.
Он берет мое лицо в свои руки и не может сдержать стона.
— Я люблю тебя! – восклицает он, целуя меня в лоб.
— Что? Ты ничего из моих слов не услышал?
— Услышал. Хотелось сказать, что я люблю тебя.
— Любишь? Я думала, ты всегда меня любил.
— Так и есть, но сейчас иначе.
— Тогда я тоже иначе люблю тебя!
Он смеется и целует меня. Я вытираю его слезы и прижимаюсь сильнее к его губам.
— Даже сейчас, Глеб. Ты любишь меня, а любить меня – значит ходить по краю. Это ли не сила?
Глеб валит меня на спину и принимается целовать каждую клеточку тела. Я смеюсь, пытаюсь оттолкнуть его их-за щекотки, но на самом деле, мне приятно. Хочу наслаждаться этим, пока мои руки и ноги остаются достаточно сильными.
— Пойдешь со мной на свидание?
— Еще бы! С таким горячим парнем хоть на край света.
— Раз так, то у нас будет палатка, много подушек и один большой плед. А еще звезды и свежий летний воздух.
— Газировка и мармеладные червяки?
— Обязательно!
— Тогда я самая счастливая девушка. Целуй же меня, Глеб!
Мы растворяемся друг в друге.
А я начинаю молиться. Молиться за свое будущее.
Глава 27
Ариана
— Ариана!
Мы с Глебом отрываемся друг от друга и смотрим на дверь.
— Черт бы его побрал! – говорит парень. Он возвышается надо мной.
— Где моя одежда? – бурчу я, пытаясь нащупать футболку.
— Ариана! – Голос становится еще громче по мере приближения Андрея.
Глеб быстро встает с меня и натягивает на себя джинсы.
— Между гостиной и твоей комнатой, – смеется он, застегивая ремень.