Мы так молоды! Главное не упустить этот промежуток, потому что он дается один раз. Одна попытка перевернуть свою жизнь. Загубить себя или сделать счастливым.
Будь у меня эта возможность, я бы поставила себя на слабые ноги и сказала: «Давай, Ариана! Беги к горизонту! Там тебя ждет столько всего удивительного. Не стой столбом, подруга!»
Но у меня другая ситуация. Моя жизнь больше не в моих руках, потому она идет к завершению.
Могу с уверенностью заявить, что прошедшие недели оказались для меня самыми волнительными, душевными, искренними и жизнерадостными. Я не смогла бы описать каждый свой день, но сейчас чувствую, что эти записи будут моими последними посланиями в этот мир.
Влада и Андрей приезжали ко мне каждый день. Привозили хорошее настроение и заимели привычку много фотографировать. Глеб последовал за ними, прикупил себе какую-то навороченную камеру и не выпускал ее из рук. Между прочим, у него талант. Еще один. Теперь он сможет совмещать хоккей с фотографией.
Мой брат стал невыносимым прилипалой. Он беспокоился обо всех на свете и дело точно было в маленьком детеныше, которой пинался круглые сутки в большом животе Влады. Ему было хорошо, а девочка страдала от бессонницы и постоянного голода. Андрей спрашивал у нас, как мы себя чувствуем каждые пять минут. Так как мы проводили большую часть времени на веранде или на траве во дворе, я просила его отвязываться от нас хотя бы на час, чтобы у нас с Владой было время поболтать.
Подруг у меня за всю жизнь было очень мало, так что эта девочка стала своего рода глотком свежего воздуха. Мы могли поделиться друг с другом своими женскими проблемами. Иногда к нам присоединялась мама. Она быстро полюбила Владу и заботилась о ней почти как обо мне. Кормила, помогала съездить в больницу, когда этого не мог сделать Андрей.
Я приноровилась лежать головой возле животика Влады. Она легко нажимала на него пальцами, и в это же мгновение малыши проводили по этому месту ручкой или ножкой. Я тоже так делала и когда ощущала это прикосновение, мне хотелось заплакать от счастья. Только так я могла связаться с детьми, которых не успею увидеть. Однажды я проснулась среди ночи вся в слезах, покрытая холодным потом, с дрожащими руками.
Мне приснился один из малышей. Приходил ко мне в облике подростка с такими же светлыми, как у Андрея, волосами и голубыми, как у Влады, глазами. Во сне он подошел ко мне, заключил в крепкие объятия и проговорил на ухо:
— Все будет хорошо, подожди немного.
Быть может, это был вовсе не их сын, но мне отчетливо виделся именно он.
Отношения с Андреем вновь стали нормальными. Мы особо много не разговаривали. Однако, оставаясь наедине, обменивались односложными предложениями. Обычные бытовые разговоры. Ничего значащего. В этом была своя доля правды: ему не хотелось думать, что это время, простое семейное время, может закончиться. Андрей все еще не мог поверить в скорый конец, и я не пыталась заставить его думать иначе.
Зато братишка заботился о Владе. Я была безумно этому рада. Он очень ее любил. Невозможно было этого не заметить. Любовь в движениях, словах, прикосновениях и глазах, поступках. В каждом мгновении. Здорово наблюдать за этим чувством со стороны.
Я уверена, малыши будут расти в самой крутой семье. У них будут лучшие родители, смешные бабушка с дедушкой, простодушный и всеми любимый дядюшка Глеб.
Кстати, о нем. Глеб ни на шаг от меня не отходил эти недели. Я просыпалась и засыпала рядом с ним. В те дни, когда могла ходить, ходила только с его помощью. Он помогал мне умываться по утрам, купал в ванной и натирал мягкой губкой спину, пока я обессиленно держала голову на своих коленях. По ночам – я потеряла смысл в ночи, поскольку полноценного сна у меня больше не было – я слушала его легкое дыхание и гладила по спине. Так, как любила.
От поцелуев осталось лишь название. Одышка была настолько сильной, что я могла ответить на короткое прикосновение его губ. Мы довольствовались объятиями. Это была единственная возможность сблизиться как можно сильнее и испытать при этом самые теплые чувства. Наверное, объятия действительно показывают так много и делают человека чуточку счастливее.
Стоить отдать Глебу должное! Он будил меня по ночам в моменты, когда слышал, что я не дышала. Бывало, организм начинал жить своей жизнью и переставал функционировать как надо. Кроме этого я чаще стала кашлять, и Глеб появлялся тут как тут с салфеткой и полотенцем, потому что кровавой мокроты было много. Она лилась изо рта, из носа, из кожи.