- Мы нашли ее вместе, - сказал граф, целуя ее глаза, ее щеки, ее очаровательный маленький носик и снова ждущие, полуоткрытые губы...
Прошло немало времени, прежде чем Калиста спросила нерешительно:
- Нам обязательно нужно сразу.., возвращаться, чтобы сообщить маме и всем остальным, что мы обвенчались?
- Мы не вернемся, пока не проведем наш медовый месяц вдвоем, в свадебном путешествии. Граф увидел, какая радость вспыхнула в ее глазах.
- И мы можем.., быть одни?
- Совершенно одни, - с улыбкой ответил он, - если, конечно, не считать лошадей, которых я купил для тебя.
- Лошади! - воскликнула девушка.
- Думаю, они тебе понравятся. В них течет кровь благородных арабских скакунов.
- Это просто замечательно! - пришла в восхищение Калиста. - Я так часто мечтала поездить верхом вдвоем с тобой! Я хотела этого больше всего на свете!
Граф нежно поцеловал ее, потом сказал:
- У меня масса всяких планов. Сначала мы, конечно, поедем в Париж, так как хоть я и купил тебе несколько платьев, любовь моя, но тебе понадобится гораздо более богатое приданое, множество изящных, элегантных туалетов, - и нам не обойтись без помощи парижских ателье.
- Мне ничего не надо, кроме платья для верховой езды! - порывисто воскликнула девушка, но тут же одернула себя:
- Нет, не правда! Я хочу быть красивой, очень красивой.., для тебя!
- Ты всегда красивая, что бы ты ни надела, - сказал граф, - даже в тех кошмарных рейтузах и жокейской курточке, в которых ты была в ту ночь, когда мы гуляли в саду в Эпсоме!
- Я шокировала тебя? - улыбнулась Калиста.
- Я до сих пор шокирован! - ответил граф. - И клянусь, я никогда не позволю тебе больше надевать их, если только мы не будем вдвоем, совершенно одни.
Калиста рассмеялась.
- В таком случае, - заметила она, - я с таким же успехом могу быть в том, в чем сейчас.., то есть практически.., без ничего!
Граф тоже улыбнулся, но в глазах его будто вспыхнуло пламя.
- Я же говорил, что ты маленький, дерзкий дьяволенок-искуситель! Не собираешься ли ты искушать меня прямо теперь, любовь моя?
В его голосе звучала такая страсть, что Калиста вспыхнула и уткнулась лицом ему в грудь.
- Когда нам надоест жить в Париже, - продолжал граф уже спокойнее, - мы можем поехать в Вену. Я уверен, что тебе доставит большое удовольствие увидеть липизанских жеребцов испанской школы верховой езды.
Калиста даже вскрикнула от радости.
- Как тебе только пришла в голову такая чудесная мысль?! Я мечтала об этом и хотела этого больше всего на свете! - Потом смущенно добавила:
- Но это будет так чудесно только потому.., что ты будешь со мной!
- Ты узнаешь там различные новые фокусы, которым сможешь научить Кентавра, а когда мы вернемся домой, мы займемся выведением чистопородных скаковых жеребцов и, может быть, нам удастся вывести нового Эклипса. - Граф на мгновение умолк, а затем закончил очень мягко и тихо:
- И возможно, мы вместе попытаемся создать нашего собственного, столь же замечательного, наследника.
- Я совершенно уверена, - прошептала Калиста, - что твой сын будет таким же замечательным.., таким же великолепным.., как Годольфин Араб.
- А твоя дочь, любовь моя, - откликнулся граф, - будет столь же прекрасна, как Роксана.
Она прижалась к нему, и граф почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу от его прикосновения.
- У меня есть для тебя подарок, - сказал он, поцеловав ее в волосы.
Он потянулся к стулу, на котором лежал его фрак, и вытащил из кармана тонкую книжку в бумажной обложке. Увидев ее, Калиста пришла в восторг.
- Это же та самая книга, которая была у Коко! Та, в которой я прочитала рассказ об Агбе и Шаме!
- Я нашел ее в книжной лавке, - ответил граф. - Теперь ты сможешь прочитать мне остальные истории.
- О, спасибо тебе, спасибо!
- У меня есть еще один подарок, не знаю, правда, понравится ли он тебе так же, как первый. С этими словами граф вынул из другого кармана кольцо. В центре его сиял большой, круглый бриллиант, окруженный другими, поменьше. Взяв левую руку девушки, граф бережно надел ей кольцо на палец, поверх обручального.
- Оно чудесное.., просто восхитительное! - воскликнула Калиста, но тут же добавила с тревогой:
- Но ведь оно, наверное, очень дорого стоит?
- Ты сможешь купить себе, по крайней мере, трех лошадей, если захочешь продать его, - поддразнил ее граф.
- Спасибо! Большое спасибо! Я так благодарна тебе, так безмерно благодарна! - проговорила Калиста, полуоткрыв губы для поцелуя.
Граф резко, сильно притянул ее к себе. Он стал целовать ее страстно, безудержно, и Калиста, всем существом откликаясь на его поцелуи, почувствовала, как в ней вспыхнуло ответное пламя.
Она прижималась к нему все крепче, ощущая, как все ее тело откликается на его призыв, загораясь неведомым желанием. Девушка не понимала, что с ней, она чувствовала только, что хочет быть ближе, еще ближе к нему.
Ей хотелось, чтобы он не переставал целовать ее. Хотелось, чтобы огонь его губ сжег ее дотла, так чтобы от нее не осталось ничего, не осталось ни тела, разделенного с его телом, ни души, разделенной с его душой; она хотела стать частицей его существа, слиться с ним воедино.
Внезапно, так же неожиданно, как он обнял ее, граф разжал свои объятия.
- Тебе нельзя переутомляться, - произнес он не слишком уверенно. - Я должен уйти и дать тебе как следует выспаться и отдохнуть, Калиста, так чтобы завтра, когда ты в первый раз спустишься вниз, ты чувствовала себя здоровой и полной сил.
С этими словами он поднялся. Калиста взглянула на него снизу вверх.
Губы ее горели и еще дрожали слегка от его неистовых поцелуев, чуть затуманенные глаза сияли, и в них горел какой-то странный огонь.
- Ты.., хочешь уйти.., от меня? - спросила она еле слышно.
- Я хочу, чтобы ты поспала.
- Но.., я думала... - она в нерешительности умолкла.
Граф не двигался, ожидая, что она скажет.
- Что же ты думала? - спросил он наконец.
- Что теперь.., когда мы.., муж и жена, ты останешься.., со мной, прошептала девушка. - Он не отвечал, и она тут же добавила поспешно:
- Но, конечно.., если ты только сам этого.., хочешь.
- Хочу ли я!
Крик этот будто вырвался из самой глубины его существа. Он рванулся к ней и обнял ее так крепко, что ей стало трудно дышать.
- Я люблю тебя, я тебя обожаю, я преклоняюсь перед тобой! - шептал он, точно в лихорадке, - и ты спрашиваешь меня, хочу ли я остаться! О, любовь моя, жизнь моя, счастье мое! Моя маленькая, чудесная возлюбленная! Нет таких слов, чтобы я мог рассказать тебе, как отчаянно, как мучительно, как страстно я люблю тебя, как ты нужна мне, нужна больше всего на свете!
Губы его слились с ее губами, не давая ей ни вымолвить слова, ни вздохнуть. Она обвила руками его шею, тело ее взлетело легко, как птица, неотделимое от его тела, и сердца их бились, точно одно пылающее любовью сердце.
Она принадлежала ему, принадлежала вся, безраздельно и безвозвратно. Они больше не ускользали друг от друга, перестав быть двумя разными, отдельными друг от друга людьми, став одним неделимым целым; едины были их душа и тело, мысли и чувства.
Вот что было ее заветной, прекрасной мечтою, вот к чему стремилась она так страстно, чего жаждала всей душой, о чем молилась так жарко и самозабвенно, что искала и во что верила. Она нашла его - это Чудо Божьего Творения, в котором для нее воплотились вся красота и вся радость мира.
- Любовь моя, моя нежная, чудесная, маленькая женушка! - шептал граф в упоении.
И Калиста знала, что всю свою жизнь они будут нестись вот так, рядом, не отставая и ни на пядь не опережая друг друга, лететь по прямой, почти не касаясь земли, к победному, триумфальному финишу, к апофеозу Любви!