– Молча. У нас, индейцев, есть особое снадобье. Чайная ложка после еды и перед сном.
– Задавака.
– Бак.
– Что?
– Смотри в оба и держи ушки на макушке. Харгит может вернуться сюда.
Стивенс мгновенно изменился в лице:
– Да? Подай мне тогда ружье.
Искать фэбээровца, не зная, где Харгит, было делом нелегким: Вашмен не хотел громко звать, чтобы не обнаружить себя. Но если он начнет красться, Вискерс запросто может подстрелить его, прежде чем поймет, что это свой.
Надо было заставить Вискерса обнаружить себя первым. Вашмен начал прочесывать осинник, стараясь прятаться за деревьями и досадуя, что приходится тратить на это время: ему очень не хотелось надолго оставлять Стивенса одного с пленниками, пока Харгит рыщет в лесу.
Если Вискерс сделал все в точности, как ему было сказано, то тогда он должен быть где-то поблизости. Вашмен остановился, нащупал под снегом достаточно большой камень и бросил его в сторону ручья. Камень наделал много шуму, пока летел через ветки, и, упав в ручей, с треском проломил тонкий ледок.
Если Вискерс здесь, это должно привлечь его внимание. Но нигде поблизости не замечалось никакого движения.
Через двадцать шагов Вашмен повторил свой маневр, но Вискерс так и не откликнулся. Пришлось пойти на риск; он окликнул фэбээровца не слишком громко, но так, чтобы было слышно достаточно далеко.
Никакого ответа. Вашмен сердито воззрился на ручей. Граната порядком изуродовала тело Хэнратти. Присыпанная снегом осыпь серебрилась в лунном свете. Было очень холодно – ручей быстро затягивало льдом. Вашмен не знал точно, на какой высоте они находятся, но уж никак не ниже семи тысяч футов. Верхний слой снега быстро леденел, и, шагая, он продавливал ногами наст.
Вашмен попробовал поставить себя на место Вискерса, но это оказалось нелегким делом: трудно было вообразить ход мыслей такого человека. Время было дорого, и не стоило тратить его на то, чтобы отыскивать следы Вискерса и следовать по ним. Вашмен не хотел бросать Бака одного. Он остановился, чтобы собраться с мыслями.
Вискерса здесь нет, значит, он куда-то ушел. Куда он мог пойти? И тут Вашмена осенило. Он повернулся и пошел вниз по течению через осинник, направляясь к небольшому холму, где Вискерс оставил свою лошадь. Только туда тот и мог отправиться, ибо там находился радиопередатчик.
Судя по следам, Вискерс какое-то время стоял здесь, пытаясь, по-видимому, связаться с кем-нибудь по рации, а потом повел лошадь на вершину холма, возможно надеясь хотя бы так выбраться из мертвой зоны.
Он нашел Вискерса на вершине, припавшего ухом к передатчику. Фэбээровец не выпускал из рук ружье и держался настороже. Вашмен укрылся за деревом и окликнул его по имени.
Вискерс огляделся, водя ружьем по сторонам, и Вашмен поспешно предостерег:
– Полегче с оружием. Это всего лишь я.
– Ну хорошо. В чем дело?
– Мы захватили двоих из них. Харгит с деньгами ушел.
– Надо же, двоих, эге! Неплохо, патрульный.
– Удалось с кем-нибудь связаться?
– Я только слушал Каннингема, а сам не отвечал: мало ли кто мог оказаться в пределах слышимости.
– Вы быстро учитесь. Пойдемте!
Вискерс с довольством посмотрел на пленников. Вашмен бросил взгляд на Бака Стивенса и, когда тот ухмыльнулся, сказал:
– С тобой все будет в порядке, Бак. – Затем обратился к Вискерсу: – Харгит, возможно, прячет где-то деньги и подумывает о том, чтобы вернуться за этими двумя, но он знает, что Бараклоу подстрелили и что он не сможет тащить с собой раненого. Я не думаю, что судьба Барта волнует его больше, нежели награбленные деньги... поэтому мне сдается, что Харгит попытается утром спуститься с гор. Есть множество мест, где он может исчезнуть. Упустив его сейчас, мы можем потерять его след надолго.
– Вы предлагаете, чтобы мы отправились за ним?
– Нет, не "мы". Бак не может всю ночь стоять на страже с дыркой в бедре. Вам придется покараулить этих двоих... и быть начеку, потому что Харгит может сюда вернуться. Я, правда, сомневаюсь в этом, но чего не бывает?
– Хотите сразиться один на один? До сих пор ему всякий раз удавалось ускользнуть.
Что можно было на это ответить, да и имело ли смысл? Вискерс отвернулся, чтобы повнимательнее разглядеть пленников. Бараклоу уже пришел в себя, и в его взгляде явно читалось отвращение к себе самому. Глаза Барта сверкали гневом. Без Харгита и денег эта славная парочка могла служить лишь утешительным призом, возможно, именно об этом подумал Вискерс, когда вновь обратился к Вашмену:
– Мы до сих пор играли по вашим правилам и, должен признаться, немало преуспели. Ладно, вам и карты в руки – поступайте по-своему. А я пока попытаюсь все же выйти на связь через эту чертову рацию. Первым делом вызову сюда вертолеты, чтобы забрать вашего напарника, этих двоих и труп, который все еще плавает в ручье, потом постараемся выслать вездеход в горы, чтобы подобрать миссис Лэнсфорд и Уолкера. Я же сразу, как смогу, попробую выслать полицейский кордон к северному подножию гор, так что, если Харгит попытается туда сунуться, ему придется дать задний ход и угодить прямо к вам в объятия.
– Отлично!
– Что-нибудь еще?
– Да нет, вполне хватит и этого.
– Я становлюсь отличником.
Вискерс улыбнулся белыми зубами, всем своим видом излучая уверенность и искреннее дружелюбие, но за этим не было ничего. Он подыгрывал Вашмену лишь потому, что видел в нем свой единственный шанс на спасение и хотел, если Вашмен преуспеет, присвоить себе его лавры. Все прочее оставалось ложью: Вискерс ничему не научился, ибо просто был не способен на это. Когда все закончится, особенно если они прижмут к ногтю Харгита, Вискерс без зазрения совести припишет все заслуги себе, ибо знает, что Вашмен ни за что не опустится до того, чтобы вступать в спор: кто есть кто. Вашмен не гнался за славой.
Конечно, это было нечестно. Но Вашмен перестал ожидать честности и справедливости лет с восьми. Прищучив Харгита, он поимеет с этого еще одну благодарность в приказе – и все. Никакого повышения, ибо какое может быть повышение для Вашмена, пока во главе Дорожной патрульной службы стоят твердолобые белые. Вискерс же, благоухая как роза, отбудет на пост окружного директора своего бюро где-нибудь в более теплых краях.
Вашмен уже нашел убийцу Джаспера, хотя не совсем так, как хотел, – Хэнратти был мертв. Бараклоу убил другого копа, и они захватили Бараклоу. Деньги же не имели особой ценности ни для кого, кроме тех людей, которые их похитили, и тех, у кого они их украли. Вашмен мало выигрывал, отправляясь за Харгитом и ставя на карту свою жизнь.
Но в результате наиглупейшая вещь заставила его вскочить в седло лошади Бака Стивенса и отправиться в леса за майором. Сразу двое людей заявили ему, что Харгит индеец похлеще, чем сам Вашмен.
Никто не мог быть больше индейцем, чем индеец. Сэм Вашмен не знал, чего ради, но ему надо было во что бы то ни стало это доказать.
Глава 11
Миновала полночь, и становилось все холоднее. Лео Харгит застегнулся на все пуговицы и завернулся во все, во что смог, но все равно холод пронизывал до костей, и он клял мороз на чем свет стоит. Только с морозом ему еще не приходилось сражаться. До сих пор Харгит работал в субтропиках или же на жарких склонах области Монтагнард в высокогорьях Индокитая. Здесь же, видимо, было десять, а то и все пятнадцать градусов ниже нуля, Харгит понимал, что это не смертельно, но ругаться не прекращал.
Он прошел насквозь полосу леса и на какой-то момент остановился, чтобы обозреть уходящий ввысь голый склон. Затем он пустил лошадей по слежавшемуся снегу и рысью прогнал их по каменистому участку до следующего сосняка. Там, натянув поводья, Харгит обернулся, чтобы увидеть подпирающие небо горы, теперь оставшиеся позади. Луна уже наполовину опустилась за горизонт, но было на удивление светло – снег, укрывавший камень, отражал сияние месяца.
Харгит чувствовал легкую грусть. Стив и сержант слишком долго делили с ним невзгоды и радости. Но он сам видел, как пуля разворотила плечо Бараклоу, и понимал, что с такой раной тому не выдержать скачки на лошади через горы. Бараклоу куда лучше будет в полицейском вертолете. А Барт был славный мужик, верный и надежный, но на войне как на войне – надо уметь мириться с потерями. Мир полон такими, как Эдди Барт, умелыми преданными служаками, и не стоило жертвовать Харгитом ради Барта. Денег лошадки везут на себе достаточно, чтобы навербовать тысячу сержантов-бартов.