Выбрать главу

В этот момент Джинни взвизгнула и принялась покрываться серебристой чешуей. Мистер Уизли отреагировал мгновенно, наставив палочку и пробормотав:

– Финита.

Процесс остановился, но чешуя никуда не делась. А дальше начался сумасшедший дом. Молли орала на оправдывающихся близнецов, Джинни ревела, Артур утешал дочь, и только мы с Перси, потихоньку переглянувшись, сбежали в свои комнаты. Нет, Джинни мне было, конечно, жалко, но, во-первых, себя намного жальче, а, во-вторых, за меня бы так не вступились и не понеслись мгновенно расколдовывать в Мунго. А так просто замечательно получилось. Проигнорировав звуки скандала, доносящиеся снизу, я завалилась в постель и благополучно задрыхла. Уж больно день выдался насыщенным.

А под утро мне приснился кошмар. Джордж и Фред, с крылышками вместо ушей, гонялись за мной по комнате, напевая, что все равно поймают меня и превратят в русалку. А потом появился Дамблдор, и запел, что раз я рыжий, то должен служить делу света и дружить с главным героем. Я заорала, что не хочу быть рыжей, но меня опять принялись гонять по комнате близнецы, приговаривая, «ты рыжий – значит, с нами», а Дамблдор кивал головой и пел, что все рыжие служат делу света.

– Да не рыжая я! Не рыжая! – заорала я изо всех сил и свалилась с кровати.

Вытерла вспотевший лоб и выглянула в окно. На улице едва рассвело, часов пять или шесть утра. Бормоча себе под нос: «Приснится же такое…», я поплелась в ванную. И тут же, поймав свое отражение в зеркале, замерла, не веря собственным глазам. Мои волосы больше не были рыжими, приобретя восхитительный фиолетовый цвет.

Глава 3

Следующие полчаса я любовалась своей обновленной физиономией, не в силах оторваться от зеркала. Веснушки исчезли, а кожа стала ослепительно белой. Глаза, окаймленные темно-фиолетовыми ресницами, приобрели более насыщенный оттенок, и теперь казались двумя сапфирами. А волосы… Волосы мне нравились больше всего. Они сочетали все оттенки фиолетового – от нежно сиреневого до почти ультрамаринового, ложась слегка завивающимися мягкими прядями. Просто потрясающе! Моя прррееелесть!

Делать до завтрака было особо нечего, поэтому я открыла одолженную Перси книгу и погрузилась в Историю Хогвартса. И вынырнула из нее только спустя два часа, когда с криком: – Ронни, вставай! – в комнату влетела Молли.

Мы ошеломленно уставились друг на друга. Я мыслями все еще витала внутри Хогвартских стен, и столь бесцеремонное вторжение сочла диким. А миссис Уизли, по-видимому, потряс фиолетовоголовый Рон, внимательно читающий книгу. Даже не знаю, что ее ошеломило сильнее – цвет моих волос или увлеченность чтением.

– Рон, ну что ты, не расстраивайся. – Внезапно заворковала она. – Это всего лишь детский выброс. Сейчас я все исправлю. – И наставила на меня палочку.

С диким воплем:

– Нееет! – Я нырнула под стол, и продолжила уже оттуда. – Не надо! Это мои волосы!

– Что происходит?! – О, не иначе, как папочка подтянулся. – Рон!

Я аккуратно выглянула из-под стола. Ну кто бы сомневался, все рыжее семейство, горя любопытством, толпилось у двери.

– Мне нравится этот цвет волос, и я совершенно не хочу его менять!

– Это не причина так громко кричать. Хотя приличные волшебники с таким цветом не щеголяют. – Артур подхватил Молли под руки и обернулся к двери, к остальным членам семьи:

– Всем бегом умываться и на завтрак!

Перси, близнецы и сестренка испарились. Артур с Молли тоже покинули комнату, а я, не удержавшись, тихонько выскользнула следом и успела услышать тихий шепот:

– Не переживай, дорогая, поиграется и забудет. Да и детские выбросы такого типа, ты сама знаешь, обычно недолговечны.

Я вернулась в свою комнату, чувствуя, как меня захватывает разочарование. С тоской посмотрела в зеркало и тут же осознала, что я должна быть именно такой. Поэтому никто никогда не сможет отобрать мою прелесть. Любые заклинания, любая краска в лучшем случае дадут кратковременный эффект. Мне нечего бояться.

Совершенно успокоившись, спустилась на кухню. Меня встретили любопытствующими взглядами. Я плюхнулась на стул, посмотрела на стоящую передо мной тарелку с кашей, и ничуть не скрываясь, демонстративно поменяла ее на тарелку Фреда, после чего молча приступила к еде.