Ф.: «Мисс Клэй выдан на вас судебный ордер. Вы понимаете, что это значит?»
М.: «Как не понять. Это значит, что появляться рядом с ней я теперь не могу, иначе мою задницу упрячут обратно в тюрьму».
Ф.: «Да, это так. Вы думаете подчиняться этому ордеру? Если да, вы таким образом экономите нам здесь некоторое время».
М.: «Что ж, остается подчиниться».
К.: «Штат вам, наверное, тоже следует покинуть. Нам бы хотелось, чтобы вы так и поступили».
М.: «А вот этого я вам обещать не могу. Я свободный человек. Свое я отсидел и имею право ходить там, где вздумается».
К.: «В том числе и разгуливать у домов в Фалмуте?»
М.: «А вот в Фалмуте ни разу не был. Слышал, правда, что там красиво. Я сам взморье люблю».
К.: «Автомобиль, похожий на ваш, был там замечен прошлой ночью».
М.: «Да мало ли таких, как мой. Красный цвет — моднее нет».
К.: «Никто не говорил, что он был красный».
М.: (молчание).
К.: «Вы меня слышите? Откуда вы знаете, что он был красный?»
М.: «А какой же, если он мой? Если б там синий или зеленый, то, значит, не как мой. А если как мой, то должен быть красный, вы же сами сказали».
Ф.: «Вы одалживаете свою машину другим людям, мистер Меррик?»
М.: «Нет, не одалживаю».
Ф.: «Но если мы выясним, что этот автомобиль был ваш — а мы, вы сами знаете, можем это сделать: снять слепки шин, опросить очевидцев — то получается, за рулем находились вы, разве не так?»
М.: «Наверное, так, но поскольку я там не был, это все подмутка».
Ф.: «Подмутка?»
М.: «Ну да, вы же знаете, что такое „подмутка“, офицер. Не мне вам объяснять».
Ф.: «Кто у вас в сообщниках?»
М.: (растерянно): «Сообщниках? Какие еще, к черту, сообщники?»
Ф.: «Мы знаем, что вы здесь не один. Так кого вы приобщили? Кто оказывает вам содействие? Вы же все это делаете не без постороннего участия?»
М.: «Я всегда один работаю».
К.: «И что же это за работа?»
М. (с улыбкой): «Проблемы улаживать. Я побочный теоретик-практик».
К.: «Что-то я смотрю, вы не очень-то склонны с нами сотрудничать как надо бы».
М.: «Разве я не отвечаю на ваши вопросы?»
Ф.: «Может, вы лучше станете на них отвечать после пары ночевок в камере?»
М.: «Нет, так нельзя».
К.: «Это вы нам говорите, что можно, что нельзя? Послушайте, это вы когда-то, наверное, делали много шума. А для нас вы, извините, сбитый летчик».
М.: «Причин к моему удержанию у вас нет. Я сказал, что готов подчиниться тому ордеру».
Ф.: «А нам кажется, вам требуется некоторое время обдумать ваши деяния. Посидите, так сказать, поразмыслите о ваших грехах».
М.: «Тогда разговору нашему конец. Мне нужен адвокат».
Ну вот и все. Допрос окончен. Меррик получил доступ к телефону. Он позвонил Элдричу, который, как выяснилось, имел право заниматься адвокатской практикой в Мэне, а также в Нью-Гемпшире и Вермонте. Меррику он сказал на вопросы больше не отвечать, а также что будут приняты меры по переправке его в окружную тюрьму Камберленда, так как в Скарборо своих предвариловок больше нет.
— Вынуть его отсюда адвокат сможет все равно не раньше утра понедельника, — успокоил Бобби. — Судьи не любят занимать выходные.
Даже если Меррику предъявят обвинения, Элдрич, скорей всего, вызволит его под залог, если в свободе Фрэнка заинтересован тот, другой его клиент (в чем, похоже, заинтересован и О’Рурк). Единственно, чьи интересы от освобождения Меррика пострадают, так это Ребекки Клэй.
— У меня тут есть один, кто присматривает за мисс Клэй, — поделился я с Бобби. — Правда, она хочет их скинуть, но, возможно, передумает, во всяком случае, пока не сложится представление, как Меррик на все отреагирует.
— А кто у тебя, интересно, задействован?
Я неловко ерзнул на стуле.
— Ну эти… Фульчи и еще Джеки Гарнер.
О’Рурк заржал так, что на него оглянулись:
— Ой уморил! Ну ты даешь! Это все равно что держать под ковром пару слонов, да еще с погонщиком в придачу.
— Но кому-то ж надо за ними приглядывать. Суть маневра была в том, чтобы его как-то отгонять.
— Отгонят они, во всяком случае, меня. Может, и птиц заодно. Ну и дружков ты себе подбираешь. Клоун на клоуне.
Ну да, только правды он не знал и половину. Настоящая клоунада еще только начиналась.