В блох, перескочивших через бетонные стены купольных городов. Он еще маячил там, на горизонте, слева от каменных грудей уродливой великанши, возвышаясь над суетливым мегаполисом бледной расколотой скорлупой. В вечной темноте Арсии были незаметны каркасы и блеск крионановолокна, разрушенный купол неровными тупыми осколками осел на бетонные стены, уже не в силах окольцевать город полностью. Город, который забыл о нем сразу же, как только появилась атмосфера.
«Если я и блоха, то очень большая», — решил Дэвид, устыдившись, что подумал о людях так плохо. Нехорошо называть людей блохами, пусть даже они и очень похожи.
Город так быстро разрастался, что начинал смахивать на земные трущобы. Дэвид никогда не был на Земле, но ему было приятно думать, что здесь не хуже, чем там. Сильнее всего это было заметно именно на окраинах: здесь строили то, о чем власти никогда и не подозревали. Наверное, потому, что им и дела нет до окраин. Они никогда не видели дальше купольного кольца — элита, а что творилось за ним, их не интересовало. Поговаривали, что когда-то было по-другому, но эти благостные времена Дэвид не застал.
Вдоль узких улочек тянулись кривые шершавые дома и мелкие забегаловки с кричащими неоновыми вывесками, утопая во тьме так же, как и лица прохожих. Марс был мал и приходилось тесниться, хоть за пределами мегаполиса и развернулись километры каменной пустоши. Город роился, осторожно поджимаясь с окраин, закрывая воротники широких плащей от сухого песчаника. Временами песок скрипел на зубах, напоминая, что Марс еще мечтает об отмщении, или просто хочет снова побыть в молчаливом спокойствии космоса.
Навстречу стекалась плотная, широкая людская волна — в баре «У бородача Стенли» сегодня день отчаянных скидок, и Дэвиду пришлось побороться за движение в противоположную сторону. Мимо мелькала пестрая марсианская мода, не менее отчаянная, чем скидки у бородача Стенли. Почему марсиане не умели носить что-то более неприметное, для Дэвида оставалось загадкой. Сам он довольствовался казенными черными берцами, серыми плотными штанами и футболкой, поверх которой была накинута совершенно обычная куртка коричневого цвета. Все это было очень оптимизировано и очень функционально, в отличие от ярко-желтой тряпки с неоновой подсветкой, которая болталась на верхней половине туловища того прохожего. Такую видать через несколько кварталов отсюда, по такой точно не промахнешься. Дэвид уже прикидывал, со скольки метров сможет попасть в эту яркую мишень. Прохожий мог быть потенциальным нарушителем порядка. Для Дэвида они все были потенциальными — их так учили. Оценивая моду и внешность прохожих, он прежде всего рассчитывал, насколько они легкие цели.
Мимо пробежала стайка резвых мальчишек.
— Простите, господин! — сразу же извинился один, по неосторожности налетевший на большого и широкого Дэвида. — Оо… — протянул лысый мальчик лет семи, задирая и задирая голову, в конце концов остановившись на лице Дэвида — не менее широком, как и все его тело, с твердыми очерченными скулами, мощной челюстью и спокойными бледно-голубыми глазами.
Мальчишка был поражен ростом генсолдата, и раскрыл рот, не скрывая своего изумления. Высокие люди на Марсе были редкостью, и Дэвид уже не удивлялся, что удивляются ему.
— Чего рот разинул, Томми, побежали! — мальчика двинули в плечо, и он отвернулся, отрывая взгляд он рослого незнакомца.
Дэвид смотрел вслед кучке мальчишек, сверкавших пятками, и в этот момент к нему закралась догадка. Больно уж они напоминали бездомышей, как и все на этой окраине — здесь даже дома выглядели, словно они были бездомны. Дэвид пошарил по бедрам, щупая карманы. Так и есть — украли кошелек. Он, быть может, и расстроился, но кошелек был совершенно пустым, а сам не стоил и десяти монеро. Несмотря на малые потери, отныне Дэвид смотрел в оба, опасаясь пропажи еще и браслета.
До места назначения — вниз, вниз и вниз, а потом направо, он добрался, держась за запястье. Здесь толпилась куча народу, ожидая прибытия транспорта. Тут же раскинулись ряды мелких лавочников, торгующих всякой ерундой. Чтобы сократить время ожидания и отвлечься от задубевших на холоде кончиков ушей, Дэвид прибился к одному из лавочников, занимая глаза безделушками. Он вжал голову в плечи и спрятал в карманы руки — ближе к ночи становилось еще холодней. К настоящей ночи, без теплых потоков воздуха, дувших с каменной пустыни жаркого синайского плато. Марс отвернулся от Солнца, позволив космосу хорошенько поморозить людей.
— Если будете так нависать, у вас глаза выпадут, — бегло прогортавил владелец прилавка.