— А как насчет брелков? Всего два монеро за штуку. Они говорящие.
— Говорящие брелки?
— Да-да, именно так.
Нависнув еще раз, Дэвид взглянул в корзину с высоты своего могучего роста. Это были не шары — это были непрозрачные штуки с множеством граней. Взяв одну, он насчитал целых шестнадцать. У другой было восемь, или двенадцать, к тому времени, как Дэвид дошел до цифры «7», он запутался. Ему казалось, что он только что посчитал эту грань, и эту, и ту тоже, а когда развернул, забыл, что уже считал ее. А вспоминать названия многогранников по числу граней и вовсе не решился. Они звучали странно и были жутко сложными. Он расстроился, что ни у одной такой штуки не оказалось по четыре грани, тогда это был бы простой кубик и с названием не нужно было заморачиваться.
— А что они умеют говорить? — спросил Дэвид, повертев перед носом многогранник. — Что-то они совсем черные, будто не живые. Динамиков тоже нет. Откуда они говорят, если умеют?
— Отовсюду, — пожал плечами торговец. — С каждой грани понемногу и получается очень даже складно. У них отличная синхронизация звуков. Говорить могут всякое, все зависит от подхода… как вы научите. Мороки может быть много, но на то и цена такая бросовая. Если повезет, можно заставить их говорить только отдельные фразы. Например, приветствие или трансляция прогноза погоды…
— Заставить? — удивленно переспросил Дэвид. — У них не встроенные программы фраз?
— Это искусственные интеллекты. У них нет фиксированных программ, — тряхнув корзиной, ответил торговец. Многогранники глухо звякнули, перекатываясь друг на друге. — Когда-то они стоили ужасно дорого, но сейчас дендровые ядра на каждом шагу. Мой сосед увел вчера мою жену, мерзкий обольститель. А ведь он только как с неделю получил эндельцию о признании его мыслящим. Вот что бывает, когда встраиваешь себе член прежде, чем мозги. Так что, вы берете?
— Но ведь они… тоже мыслящие, — нахмурился Дэвид. Ему что-то не нравилось, но он пока не понимал, что именно. Они были мыслящими существами, мыслящими. И лежали кучкой в корзине, не имея возможности издать ни звука.
— Да, мыслящие, но без эндельции они всего лишь милые аксессуары. У них устаревшая технология дендровых ядер, так что многого от таких ждать не приходится. Они не получат эндельцию, даже если небо упадет на землю, — хохотнул торговец. — Я же говорю — брелок. Безделушка.
По закону эти многогранники не могли быть живыми, тут торговец был прав. Всего лишь предметы, которые можно раздавить в ладонях, как букашки. А ладони у Дэвида были широкие и сильные, и он чувствовал подушечками пальцев шершавые переливы на гранях искусственного интеллекта, и видел отражение ядовитого неона, бившего со стороны торговца.
— Включите его, — попросил Дэвид, возвращая торговцу его товар. — Я хочу послушать, как он говорит.
— Что ж, это я могу, — с охотой ответил торговец, принимая пухлыми пальцами многогранник. — Ночь темна, а вы мой первый посетитель за весь сегодняшний вечер. Должен же Берти Олива отобрать у Стенли хотя бы два его монеро.
Затаив дыхание, Дэвид следил за каждым движением ловких пальцев. Как они прикоснулись к темным граням, отражающим ядовитый неон, как прошлись подушечками по белой полоске одного из ребер многогранника… он не замечал ее раньше, она была слишком тонкая.
— Анпейту двадцать-восемнадцать. Активация, — шлепнул губами Берти Олива, поднеся дыхание прямо к искусственному интеллекту.
Белесый пар окутал многогранник, лизнув мокротой глянцевые грани. Молчание… ничего так и не произошло. Ии не изменил цвета, не вспыхнул яркой вспышкой и не почернел еще больше, он даже не дрогнул, оставшись безмолвным гладким камушком.
— Что с ним? — обеспокоился Дэвид.
— Хм… какая досада. Этот, видимо, мертв.
— Может, у него закончился заряд? — с надеждой спросил Дэвид, ему почему-то не хотелось, чтобы этот разум умер, хоть он и побаивался искусственных интеллектов, как и киборгов, как и все искусственное, что не рождено. — Можно зарядить его и попробовать снова.
— О, это работает не так, — покачал головой Берти Олива. — Старые дендровые ядра заряжаются энергией солнца. А Арсианское небо, как видите, не слишком щедрое. — Он задрал голову, безуспешно оценивая небо. — Слишком долго я не выгуливал этих малышей на свежем воздухе, боюсь, некоторые из них совсем зачахли… — Олива раздосадовался, отбросив в сторону еще один бесполезный многогранник, третий по счету.